А2052.
Он решает пробить этот номер, как только предоставится первая возможность.
— Итак, чем я могу вам помочь? — спрашивает Фолдвик. Хеннинг достает диктофон и демонстрирует его Фолдвику. Тот согласно кивает.
— Хенриэтте Хагерюп, — говорит Хеннинг.
— Ну, это я понял.
Фолдвик улыбается. Ему все еще приятно.
— Что вы можете рассказать мне о ней?
Фолдвик делает глубокий вдох и открывает архив своей памяти. Ему становится грустно, он качает головой.
— Это…
Снова качает. Хеннинг дает ему время докачать.
— Хенриэтте была необычайно талантлива. У нее было легкое перо и острый ум. У меня много студентов, но мне кажется, ни один из них не обладает большим потенциалом, чем она.
— Поясните.
— Она абсолютно ничего не боялась. С удовольствием устраивала провокации, и это у нее получалось, но я говорю о провокациях со смыслом, если вы понимаете.
Хеннинг кивает.
— Ее любили другие студенты?
— О да! Хенриэтте очень любили.
— Она была общительной, открытой?
— В высшей степени. Думаю, она ни разу не отказалась от приглашения на вечеринку.
— В этом колледже хорошая обстановка?
— Да, очень. Очень сплоченный коллектив, как мне кажется. Группа, в которой училась Хенриэтте, тоже была на удивление спаянной. Одна из вещей, которым мы здесь учим, — это то, что в творческом процессе допустимо все. Полная свобода, никаких препятствий, способность давить на газ. Ты не сможешь давить на газ, если будешь бояться того, что другие могут о тебе подумать. Это альфа и омега творческого процесса. Никакой стеснительности.
Еще немного, и Хеннинг захочет сам поступить в этот колледж, но он быстро возвращается к реальности.
— То есть, иными словами, здесь не существует зависти?
— Мне, во всяком случае, о ней ничего не известно. Мы, преподаватели, осведомлены не обо всем, — произносит он со смехом. И вдруг до Фолдвика доходит, о чем его на самом деле спросил Хеннинг.
— Вы думаете, это может быть как-то связано с убийством? — спрашивает он. — Зависть?
— В настоящий момент я ни о чем не думаю.
Сказал это в точности как полицейский, думает Хеннинг. Опять.
— Но разве ее молодого человека уже не арестовали за убийство?
— Его только подозревают.
— Да, но ведь это он сделал? Кто же еще?
У Хеннинга появляется желание сказать: «А как вы думаете, почему я здесь?», но он сдерживается. Ему хочется, чтобы разговор оставался приятным как можно дольше. Но он отмечает, что Фолдвик занял оборонительную позицию.
— Я, конечно, не исключаю, что среди студентов могут быть трения, но это нормально в творческих коллективах, где существуют разные видения одного и того же проекта.