– «О СТИХИИ!».
– «Могу ли я узнать, о чем идет речь?» – мягко поинтересовалась Селестия, вставая между мной и принцессой Луной. Я вновь занял свое место за каменной спинкой трона, настороженно косясь на двух аликорнов, негромко говорящих о чем-то на фоне ярко освещенного окна. Обрывки фраз и слов на неизвестном языке доносились до меня и Твайлайт, вытянувшей шею в попытке понять, о чем идет речь. Судя по разочарованию, нарисовавшемуся на мордочке Первой Ученицы, аликорны не слишком доверяли посторонним свои тайны, предпочитая общаться на своем тайном языке. Я видел, как нахмурилась Селестия, когда явно сконфуженная Луна склонила голову почти до груди, цедя расстроенным тоном явно покаянные слова, и когда она вернулась к трону, на подкопытниках которого уже ждали ее мы с Твайлайт, ее вид не предвещал ничего хорошего.
– «Аудиенция окончена» – произнесла она чересчур нейтральным тоном, плохо вязавшимся с ее мрачным видом – «Завтрашним поездом отправляйтесь в Понивилль. Дополнительные инструкции получите по прибытию обычным способом. Твоим куратором я назначаю Твайлайт Спаркл».
«Ну, вот и поговорили».
***
Очнувшись от воспоминаний, я обратил внимание на то, что наша компания стала гораздо больше… и шумнее. Напротив меня сидела пара ночных стражей, в упор рассматривающих меня своими странными светящимися глазами.
– «И это она?» – довольно скептично протянул один из них – «Это та, ради которой Госпожа гоняла вашу команду в этот городок? Дружище, ты ничего не напутал?».
– «Нет, это не я» – мрачности в моем голосе хватило бы на пару злодеев из блокбастеров – «Это мой злобный двойник. Пора приступать к расчленению?».
Поперхнувшись, он отпрянул от меня, вызвав мелодичный смех своей спутницы, оказавшейся пегаской. О ее половой принадлежности можно было догадаться, лишь присмотревшись к более изящным чертам тела и длинным ресницам, которыми она часто и с удовольствием взмахивала, заставляя бросать на себя заинтересованные взгляды с соседних столиков Кафе.
– «Да, видимо, это действительно она! Похоже, что Графит действительно ничего не приукрасил насчет тебя» – она вновь очаровательно взмахнула ресницами, и я обеспокоенно подобрался, пытаясь понять, не начал ли я уже истекать слюной, как озабоченный спаниель – «Послушай, у нашего соратника сегодня день его рождения, поэтому мы решили попросить тебя спеть для него и для всех нас какую-нибудь песню. Графит говорил, что твой голос заставит нас забыть обо всем, и мы просто жаждем услышать ту, о которой он прожужжал уши всем нам».
– «Вот как. Рекламировал, меня, значит…» – покосившись на заискивающе улыбающуюся мне парочку стражей, шепнул я черному пегасу. В ответ, он натянул на морду такую же дежурную улыбку, правда, без этого частокола острых как иглы зубов, которыми щеголяли его товарищи – «Ну ладно-ладно…».