научиться летать! К ремням на груди крепилась длинная веревка, другой конец которой Дед ловко привязал к кольцу над дверью фургона.
– «Это не совсем то, что носят в школах для пегасов. Но нам сойдет» – он лукаво поглядел на меня, привычно щуря глаза – «А теперь, ты должна взлететь. Веревка ограничит высоту. Будешь учиться летать. Пока – по прямой». Он впрягся в оглобли фургона и неспешно пошел по дороге.
Так началась моя учеба.
Ранняя осень вступала в свои права, и листья на деревьях стали облетать все быстрее, устилая дорогу разноцветным ковром. Мы шли все дальше на юг, в Хуффингстон. Как объяснили мне старики, это была родная деревушка Бабули, из которой простая, но очень умная девчонка-пони попала сначала в Мэйнхеттен, а затем и в Академию Кантерлота, закончив последнюю в первых рядах. Там-то она и познакомилась с видным командиром отряда кантерлотской гвардии Санни Беррислопом, теперь решившего вспомнить свое призвание и терроризировавшего меня, как любимого новобранца. Все эти дни мне запрещено было касаться земли, и я должен был удерживаться в воздухе, пока крылья не слабели настолько, что я камнем падал на деревянную крышу. Хорошо еще высота была небольшая, иначе не избежать бы мне синяков и ссадин. Вскоре я научился неплохо парить, влекомый фургоном за ставшую привычной для меня веревку. Количество взмахов, необходимых мне для поддержания высоты, резко сократилось, и иногда я, распахнув крылья, подолгу неподвижно висел в струях по-осеннему прохладного ветра.
– «Интересно» – хмыкнул однажды Дед – «А ведь ты совершенно не устаешь, подолгу болтаясь там, над фургоном. Многие пегасы способны парить. И быстро преодолевать большие расстояния. Но после этого им приходиться долго отдыхать. Они отъедаются и отсыпаются по полдня, если не больше. А вот тебе – хоть бы что!».
– «Это наводит меня на подозрение, что мы можем избавиться от этой веревки?»
– «Да, пора бы. Ты уже не маленький жеребенок. На шлейку возле тучки не посадишь» – Дед опять хитро сощурился и рывком отвязал надоевший мне ограничитель свободы – «А ну-ка, давай во-он к тому облаку! Сегодня будешь спать на нем!».
Сказать, что я удивился – это не сказать ничего. Спать на облаке? Что-то маячило в памяти, размытые образы про пегасов, облака, погоду… Ну что ж, попробуем! Взмахнув крыльями, я оторвался от земли и не спеша направился к ближайшему попутному облаку. Облетев пару раз плотный, как вата, ком, я с разлету плюхнулся на него. Вернее было бы сказать, попытался плюхнуться – вместо пружинящей ваты я попал в холодный кисель, который радостно расступился под моими копытами, и я кубарем полетел вниз, оглашая округу испуганным воплем. Когда небо и земля перестали вращаться у меня перед глазами, я еще долго отказывался спускаться с крыши фургона, дуясь на хитрого Деда. Словно он и не знал, что осенние облака холодны, насыщены водой и плохо держат на себе даже пегасов! Помирившая нас с помощью блинчиков Бабуля еще долго ворчала на ухмыляющегося Деда, весело подтрунивающего над моими «кувырками с облака».