– «Вспомни-ка еще раз, только хорошенько – рядом с тобой точно не было никаких сумок?».
– «Были, конечно. Две сумки на лямках этих, в которые нужно ноги вот так вот запи…».
– «Неважно! Итак, ты, конечно же, заглянула в них? Может быть и не сразу, но я сомневаюсь, что ты тащила всю дорогу до Троттингема совершенно непонятный тебе груз, не говоря уже об извечном кобыльем любопытстве...».
– «Ну да. Там была пачка белой бумаги, такие вот толстенькие, смешные карандаши, приглашение в какой-то Кладосдейл. А в другой лежали карандаши тонкие, совсем не пишущие, и конверты с обратным адресом в Сталлионград, а еще много вкусных…».
– «Хватит, хватит, ХВАТИТ!» – наконец, хлопнул копытом по столу Брайт, раздраженный моей болтовней – «Меня не интересует, что там было вкусного! Я хочу знать – была ли там третья, небольшая сумочка, больше похожая на кисет[100]. В ней была небольшая золотая коробка».
– «Коробка? Какая еще коробка?».
– «Гаспадын!» – послышался над моим ухом тихий голос одного из полосатых надзирателей – «Пры абрашении к хазяину гавары «гаспадын»! Ы вапросы тут задайош нэ ты. Йасно, хэмеет[101]?».
– «Эммм… Нет, коробки никакой не было… Гаспадын!».
– «Значит, не было…» – процедил единорог, видимо, уловив насмешку и поднимая на меня взгляд, в то время как его подручные снова растянули меня на полу, на этот раз натянув цепи поосновательнее и выжимая из меня страдальческий писк – «И черных-черных кристаллов никаких ты тоже не видела, так?».
– «В сумке? Нет, там ничего такого не было» – проскулил я с пола, изо всех сил делая вид, что собираюсь вести себя смирно – «Из кристаллов я раньше видела солевые, разные полудрагоценные камни, и еще эти штучки Сваровски[102], но все были они не черные а такие блестючие-блестючие, хотя все это было еще тогда… До того, как я очутилась в этой речке».
– «Ну и где же теперь эти сумки?».
– «Да там и оставила – чего мне тащить с собой карандаши по безлюдному лесу? Кое-как приноровилась махать крыльями, и долетела до какого-то городка. Там мне и помогли сесть на дилижанс[103], следующий до самого Троттингема, а уж потом…».
– «Ясно» – перебил меня единорог, ясно показывая всем своим видом, до какого места ему дальнейшее описание моих «приключений» – «Значит, только карандаши и еда. Так какого дискорда ты сорвалась и бросилась бежать, едва узнала о пропаже… Да будь ты проклята, пятнистая мерзавка! Все время забываю, с кем говорю!».
Брайт откинул перо и успокаиваясь, вновь скрестил копыта, неподвижно глядя в одну точку. Я тихо распластался на полу, не двигая ни единым мускулом. Если ему придет в голову копнуть мою историю поглубже, то на поверхность сразу же выплывут несостыковки и явное вранье, после чего… Я тихо сглотнул, глядя на переминавшихся рядом со мной пятнистых жеребцов, беззастенчиво наслаждавшихся моей экзотической позой и уже смаковавших в своих мыслях кое-какие подробности нашего возможного общения, что явно было видно по кое-каким частям их организмов, радостно выглянувших поприветствовать мелкую кобылку. Да уж, куда там Стиву или Моу – тут было впору завещание писать.