По высокой траве хромал он к Хаудорфу, часто останавливаясь и глядя по сторонам. С одной стороны, он понимал, что это будет его последнее лето, с другой — мучил вопрос: "Куда податься потом? На лесозаготовки? На железнодорожное строительство? Может, устроиться рабочим какой-нибудь акционерной компании или вступить в Альпийское рабочее общество?" Вспомнился машинист, который рассказывал ему про Индию.
С Фоглером они выдули пивную бутылку водки. А что, если на строительство береговых укреплений? Цемент таскать? Подумывал Холль и о том, чтобы выучиться какому-нибудь ремеслу, а то люди здесь считают, что он и вовсе не думает. "Почему отказывают они нашему брату в способности думать? Придется побольше скандалить. Теперь на других струнах поиграю", — пообещал себе Холль, вошел в дом и поинтересовался, постелили ему постель в комнате работников или нет? Берте пришлось стелить постель. Он взял свои вещи и навесил замок на стенной шкаф. За домом он встретил хозяина и сказал, что ему уже обрыдло пробавляться лишь карманными деньгами.
Холль подъехал к дому на тракторе. Двенадцатилетний Йорг, этот полубратец, поманил его скрюченным пальцем. Сперва Холль подумал, что ему показалось, но мальчишка смотрел именно на него и наверняка имел в виду Холля. Знакомый жест. Холль остановил трактор, спрыгнул, подошел к Йоргу, двинул ему по физиономии, схватил за шиворот и погнал перед собой на кухню. От хозяина и хозяйки он потребовал объяснений: не они ли послали Йорга во двор, чтобы он Холлю пальцем указывал, когда с трактора прыгать. Хозяин молчал. В детстве он еще терпел такие знаки, говорил Холль, а теперь с этим покончено. Теперь он такого хамства не допустит. Направляясь к двери, Холль сказал, что после обеда работать не будет, ему еще надо подумать, стоит ли после всего этого вообще пальцем шевелить.
В сенях он окончательно решил: работать и в самом деле не будет. Он поднялся в комнату, посмотрел из окна на огромный участок, который он утром скосил на тракторе, перевел взгляд поближе, увидел фигуры поденщиков, услышал тарахтение трактора перед домом, женские голоса со стороны лехнеровского подворья, шум ворошимого сена и шаги на лестнице. Шаги приближались. Хозяйка. Хочет поговорить по-хорошему. Интересно, постучит ли в дверь? Так и есть, в самом деле стучит. "Войдите!" И чего это он вдруг взъерепенился? Йорг не хотел плохого. В конце концов он же будет хозяином. Холль качнул головой и сказал, что для него Йорг всего лишь двенадцатилетний сопляк. Не надо тратить время, уговоры бесполезны.