В деревне Юаньмаотунь было так весело, будто наступил радостный праздник. С утра загудели гонги, загремели барабаны и завыли трубы.
Первыми на эти звуки прибежали ребятишки, затем подошли взрослые, и школьная площадка мигом заполнилась народом. Чжан Цзин-сян под аккомпанемент гонгов и труб запел и стал приплясывать.
— Соседи! Товарищи! — крикнул он. — Мы срубили самое большое ядовитое дерево — этого проклятого Хань Лао-лю — и уничтожили банду Ханя-седьмого. Надо повеселиться по этому случаю.
— Спой о продавце ниток! — крикнул возчик Сунь, который стоял на своей телеге, держа в руках кнут.
Он ехал в поле жать просо, но, услышав музыку, завернул к школе.
Чжан Цзин-сян, отбивая ритм бамбуковыми кастаньетами, запел:
У реки тебя родили,
Дурачиною взрастили…
Так как Чжан Цзин-сян при этом не только многозначительно посмотрел, но прямо указал пальцем на возчика, все расхохотались.
В дверях показались начальник бригады, Сяо Ван и Лю Шэн. Увидев смущение старика, они попытались скрыть улыбки.
— Глядите-ка на этого мальчишку… — обиженно сказал возчик. — Вырастили такого большого болвана, который и петь-то как следует не умеет, а стариков высмеивает.
Но все продолжали хохотать, и смех был так заразителен, что в конце концов не выдержал и сам возчик.
— Это очень длинная песня. Давай покороче! — крикнул кто-то.
— Спой лучше «Разбитый арбуз», — предложил другой.
Чжан Цзин-сян охотно ударил в барабан и запел:
Дома девушка сидела,
Но шитье ей надоело.
Надо к милому пойти…
Вот чего б ему снести?
Мигом брови насурмила,
Причесалась и купила
Пудру, раков да арбуз…
Ай-яй-яй! Большой арбуз!
Под дождем она бежала —
Поскользнулась и упала.
Огляделась: пудры нет
(На земле лишь белый след!),
Рак за раком прочь бежит,
А арбуз разбит лежит.
Ай-ай-яй! Разбит лежит…
Тут взяла ее досада:
И ни в чем мне нет отрады!
Если вновь к нему пойду —
Черепах двух приведу.
Эти уж не подведут,
Отпущу — не убегут.
Все несчастье от него,
От дружочка моего!..
Раздался смех, послышались аплодисменты. Но некоторые остались недовольны песней:
— Хватит петь эти помещичьи песни!
— Споем новую! Кто хочет?
— Все хотим! Все хотим!
Чжан Цзин-сян прервал пение, переглянулся с Лю Шэном и сказал:
— Ладно! Новую, так новую. Спою песню, которой меня товарищ Лю Шэн выучил, — песню Восьмой армии.
— Пой! Пой! Просим! — раздались возгласы.
Чжан Цзин-сян начал: