Когда Сяо Сян вернулся в крестьянский союз, главный дом бывшей помещичьей усадьбы был битком набит народом.
Чжан Цзинь-жуй снял с двери надпись «Без дела не входи», а возчик Сунь сперва злорадно плюнул на надпись «Кабинет председателя по просвещению народа», а затем изорвал ее на мелкие клочки. Теперь он почувствовал себя до некоторой степени отомщенным за пинок Чжан Фу-ина.
Люди деревни Юаньмаотунь опять воспрянули духом. Батраки и бедняки решили заново перестроить всю работу крестьянского союза.
После возвращения начальника бригады они уже не раз совещались об этом, и Сяо Сян разъяснял им «Программу земельной реформы», указывал, как надо бороться с эксплуататорами, но и сам не забывал учиться у людей. В комнатах крестьянского союза с утра до ночи толпился народ.
Старик Чу, который в прошлом году помог арестовать Хань Лао-лю, первым заявил:
— Земляки, нам разговаривать некогда. Что порешили, то и надо делать, а болтать попусту нечего.
— Верно! — согласились все. — С чего начинать будем?
— Давай начнем с проверки кооперативной лавки, — предложил кто-то.
— Что нам лавка! — возмутился возчик. — Не лавку надо проверять, бестолковые, а раньше всего арестовать это черепашье отродье Чжан Фу-ина!
— Ты все еще пинка забыть не можешь? — со смехом заметил Чжан Цзинь-жуй.
— Не шумите! — прикрикнул на них Сяо Сян. — Вам дело нужно делать и не горячиться. По-моему, для того чтобы окончательно свалить помещиков и завершить наш переворот, батракам и беднякам необходимо крепко объединиться и вступить в нерушимый союз с середняками. Не лучше ли будет сразу же создать бедняцкую и батрацкую организацию?
— Правильно! Правильно! — хором ответили присутствующие.
— Вот как раз и председатель Го Цюань-хай пришел! — крикнул кто-то из соседней комнаты.
Все разом повернули головы.
В дверях стоял Го Цюань-хай.
— Иди скорей сюда, — позвал обрадовавшийся начальник бригады.
Старик Сунь, расталкивая локтями толпу, загорланил:
— Разойдись, дай нашему председателю Го пройти!
Все расступились. Только теперь Сяо Сян разглядел худощавое лицо друга, обветренное и раскрасневшееся от мороза. Одежда его была сильно изодрана, и изо всех дыр вылезали клочья ваты. Издали Го Цюань-хай напоминал куст, покрытый распустившимися белыми цветами.
— Куртка у тебя — красивее не сыщешь! Да и штаны тоже, — весело рассмеялся начальник бригады.
— Го Цюань-хай, сегодня же вечером сними эту рвань. Я тебе починю. У меня есть кусок черной материи, — крикнула Дасаоцза.
Го Цюань-хай улыбнулся:
— Не выйдет, Дасаоцза. За ночь не управишься!
— Я помогу! — рассмеялась стоявшая за спиной Дасаоцзы девушка с длинными косами. — Мы вдвоем как примемся, ручаюсь, что к утру закончим…