— Пошел вон! Преступлений натворил да еще на ноги наступать! Нечего тебе тут вертеться! Кооператив теперь наш, крестьянский!
Когда освобожденные из-под стражи ушли, Сяо Сян шепнул Чжан Цзин-жую:
— На Ли Гуй-юна обрати особое внимание.
Затем он предложил, не откладывая, избрать ревизионную комиссию. В комиссию избрали трех человек: Го Цюань-хая, Суня и Чу. В помощь пригласили деревенского оспопрививателя Хуа, который умел писать и ловко считал на счетах.
На собраниях бедняков все чаще стали появляться женщины, и женский союз, в котором орудовала Рябая Крошка, распался сам собой.
Теперь Рябая Крошка не решалась показываться людям на глаза. Она целыми днями сидела дома, рукодельничала, старалась угодить во всем мужу и своей мнимой скромностью окончательно обворожила бесхитростного Яна. Тот всей деревне рассказывал, что жена его одумалась и стала примерной.
Перегородку в главном доме бывшей помещичьей усадьбы сломали, и из двух комнат получилась одна — большая и вместительная. Здесь каждый день собирались крестьяне. Посредине комнаты ставили таз, наполненный раскаленным древесным углем. К потолку подвесили большую лампу с четырьмя фитилями, и когда по вечерам ее зажигали, было очень светло. Люди рассаживались вокруг таза, разумеется, задыхались от угара и табачного дыма, но все были очень довольны.
Споры продолжались целую неделю. Крестьяне никак не могли решить, с чего им начинать. Наконец, выведенный из терпения, старик Чу пронзительно закричал:
— Да хватит вам воду в ступе толочь! Разве не ясно, что хороших помещиков не бывает. С какого ни начнем, и ладно! Ошибки не будет.
Все наконец согласились и решили немедленно приняться за помещиков и их прихвостней.
— А середняки тоже могут участвовать? — спросил кто-то.
Поднялся невероятный шум. Го Цюань-хай, стоявший на кане, поднял руку:
— Не кричите! Послушайте, что я скажу. Середняки могут участвовать, если захотят. Но тянуть их не станем.
— Председатель! — вдруг крикнул старик Чу. — Председатель! А если тут окажутся такие, которые подслушивают, можно ли арестовать их?
— Если есть доказательства, можно.
— Держи его, подлеца! Хватай! — завопил старик Чу, кидаясь вместе с Чжан Цзин-жуем в темный угол.
Они выволокли оттуда человека, одетого в заплатанные штаны и рваную куртку, подпоясанную веревкой из соломы.
— Что за переодевание? — спросил Сяо Сян, стоявший на кане рядом с Го Цюань-хаем.
— Никак помещик Чжан Чжун-цай? — всматриваясь в незнакомца, спросил Го. — Он и есть! Это двоюродный брат Добряка Ду.
Старик Чу, крепко держа Чжан Чжун-цая, потащил его к свету: