Игравший на кане Со-чжу, решив, очевидно, что ему тоже следует дать отпор старухе Ду, которая ссорится с его матерью, спрыгнул на пол и угрожающе подступил к ней.
Мать схватила его за руку и водворила обратно на кан.
— Но ведь Гуй-лань все-таки член нашей семьи, — пыталась доказать старуха. — Нужно же ей побывать дома хотя бы на Новый год.
— Вы сами заставили ее покинуть ваш дом. А теперь зовете вернуться. Это просто издевательство! — возмутилась вдова Чжао.
— Какой мне с вами Новый год! — воскликнула Лю Гуй-лань. — Что у меня с вами общего? Я участвую в революции и членом вашей семьи себя не считаю.
— Ты не пугай меня тем, что ты участвуешь, — усмехнулась старуха. — Мы отдали свою землю и теперь тоже участвуем.
— Как, и ты тоже участвуешь? — вскинула голову Лю Гуй-лань. — Вы и во времена Маньчжоу-го имели власть и после освобождения заодно с помещиками были. Ведь все твои разговоры и дела я наперечет знаю. Наш крестьянский союз еще до вас не добрался, а ты уже, оказывается, тоже участвуешь!
— А что я такое говорила? Что ты про меня знаешь? Ну, скажи! — набросилась на нее старуха, желая припугнуть девушку, которая раньше была настолько робкой, что никому не осмеливалась перечить.
В деревне Юаньмаотунь сводили счеты пока лишь с крупными помещиками, и поэтому Лю Гуй-лань никому ничего не рассказывала о семье Сяо Ду. Сейчас она пожалела, что до сих пор не вывела на чистую воду эту лукавую старуху. В сердце девушки закипел гнев, лицо ее покрылось красными пятнами.
— И скажу! Все скажу! — крикнула Лю Гуй-лань. — Больше молчать не стану. Ты еще осенью говорила: пусть, мол, похорохорятся пока, а придут гоминдановские войска и срубят всем головы. Это нашим-то активистам!
Старуха изменилась в лице. Губы ее затряслись, трубка выпала из рук.
— Чего ты плетешь, бессовестная, — пробормотала она.
Шум ссоры дошел до соседей. Первыми прибежали возчик Сунь и старина Чу, за ними ввалилась целая толпа.
Увидев людей, Лю Гуй-лань еще больше осмелела:
— Высказанное слово, что спущенная стрела. Если ты забыла, так я помню.
Старуха Ду, прижав руки к груди, растерянно оглянулась по сторонам, ища сочувствия:
— Соседи, дорогие! Кто же не знает, что семья Сяо Ду заодно с Восьмой армией?
— Вы только на языке заодно с Восьмой армией, а сердцем бандитов ждете! — ответила Лю Гуй-лань. — Я как сейчас помню, что ты сказала тогда про наших активистов.
— Так вот, значит, какие ты речи ведешь, старая ведьма! — закричал возчик. — Я тебе покажу, как в деревне контрреволюцию разводить!
— Вяжи ее! — вмешался старик Чу, подскакивая к старухе.