Хуа Юн-си вышел навстречу гостю и пригласил его на кан. Он стал совсем неразговорчивым и только глуповато улыбался, попыхивая трубкой.
В новом переделе земли Хуа Юн-си совсем не принимал участия. Люди ходили на собрания, обмеряли землю, а он, съездив на своей корове за дровами, сиднем сидел дома. Когда же за ним заходили и звали на собрание, он намеренно начинал ругаться с женой, показывая, что ему сейчас недосуг.
Как-то раз Чжан Цзин-жуй, встретив его на улице, спросил:
— Почему не ходишь на собрания?
— Ах… — вздохнул в ответ Хуа Юн-си. — Что вы, на самом деле? Разве можно все важные дела сваливать на нескольких человек? Пусть другие пока поработают. Мне, брат, не разорваться… — и со смущенной улыбкой пошел дальше.
Накануне Нового года при разделе мяса и пшеницы люди, вспомнив о его заслугах в боях с бандой Ханя-седьмого, выделили ему столько же, сколько и другим беднякам. Хуа Юн-си стало совестно. Он решил отказаться от своей доли и на вопрос жены, почему он не идет за продуктами, заявил:
— Если награда получена незаслуженно, она горька. Да нам с тобой и своей муки хватит.
— Но ведь так положено, — с недоумением возразила жена. — Отчего же не пойти и не получить? Я думаю, во всей деревне ты один такой дурак…
И не добавив больше ни слова, она взяла корзинку, отправилась в крестьянский союз и получила все сполна.
Хотя стрелок Хуа почти ни в чем не перечил жене, их мнения все же во многом расходились. Он, например, точно отличал свое от чужого. Она же имела другое понятие, считая: мое — это только мое, но и в чужом тоже есть моя доля.
Подчинившись сильному и решительному характеру жены, стрелок Хуа в конце концов стал послушно выполнять ее требования.
Однажды Го Цюань-хай заметил по этому поводу следующее:
— Наш старина Хуа сделался совсем ничтожным человечком. Он до того дошел, что и на мужчину перестал походить.
По характеру своему вдова Чжан совсем не походила на жену Хоу Длинные Ноги. Ли Лань-ин была робкой и уступчивой и делала все, что говорил ей муж. Работая с утра до ночи, она знала лишь свое хозяйство и в мужнины дела никогда не вмешивалась. Поэтому Хоу был в своем доме полным хозяином.
Вдова Чжан, напротив, была женщиной смелой, напористой и острой на язык. Переспорить ее Хуа Юн-си не мог и всякий раз, как только между ними возникали ссоры, терпел поражение. Она не позволяла ему уходить из дому и встречаться с людьми даже тогда, когда у него не было дел по хозяйству, и какие бы важные события ни происходили в деревне, супруги Хуа не интересовались ими.
Правда, в начале семейной жизни Хуа Юн-си пытался проявлять самостоятельность и ежедневно ходил в крестьянский союз, мало думая о домашних делах. И как только у жены не оказывалось сухих дров, а сырые дрова дымили, она, едва муж переступал вечером порог дома, накидывалась на него с бранью: