От толпы отделилась маленькая скромная женщина, по лицу которой блуждала растерянная улыбка. Сотни глаз устремились на нее. Женщина была одета в темно-синий стеганый халат, а на ногах в знак траура были белые туфли.
— Все еще в трауре! — с уважением заметил кто-то.
— Вот это настоящая жена! — подхватила шепелявая старуха.
— То-то и оно… — прошамкал старик с трясущейся бородкой. — Не то, что нынешние. Ни стыда, ни совести. Не успеет муж глаза закрыть, у нее уже новый на примете.
— Правильно, дедушка, правильно говоришь, — поддержали женщины. — Такая жена была небом подарена нашему брату Чжао Юй-линю за его доброту.
Вдова Чжао остановилась перед грудой одеял, взяла первое попавшееся в руки и уже было направилась дальше, как внимательно наблюдавший за ней старик Чу крикнул:
— Постой, постой! Что же ты взяла! Бери получше.
— Я не одна, другим тоже хочется получить хорошее, — ответила она.
— Тетушка, бери, не отказывайся, раз люди велят, — посоветовал У Цзя-фу.
Вдова ласково улыбнулась мальчику:
— Советчик мой дорогой, хорошо и это.
Она взяла для Со-чжу шапку из собачьего меха, пару зимних туфель, поношенную детскую куртку и штанишки.
— И зачем только тебе такая рвань! — не вытерпел старик Чу. — Давай я выберу.
— Пусть сама выбирает! Чего ты суешься? — сказал кто-то из толпы.
— А ты молчи! — огрызнулся старик. — Она вдова нашего погибшего брата. Мы обязаны ей помогать.
Он переворошил гору и вытащил пару лучших одеял:
— Держи! Это для тебя, а это для Со-чжу. — Потом старик мигом накинул на плечи вдовы черный зимний халат, на него — летний из зеленого узорчатого шелка, сунул в руки детскую енотовую шубку и лисью шапку.
Вдова Чжао, не зная куда деваться от стыда, низко поклонилась и, счастливая, отошла в сторону.
— У тебя, старина Чу, глаз острый! — пошутили из толпы.
— Что значит острый? Для себя выбирал, что ли? Вот ведь завистники! — с сердцем сплюнул старик и велел оспопрививателю читать дальше.
Оспопрививатель выкрикнул фамилию Го Цюань-хая.
Го Цюань-хай, сделав вид, что раскуривает трубку, махнул рукой:
— Что выделят, то и ладно. Сам выбирать не стану.
— Стесняешься, так давай я тебе выберу! — предложил возчик.
Он вытащил из груды вещей каракулевую шубу и накинул себе на плечи, выбрал одеяло, завернул в него отрез темно-синего сукна, прихватил красный шелковый полог. Со всем этим имуществом он направился к Го Цюань-хаю.
— Полог-то зачем взял? — удивился Чжан Цзин-жуй.
— Это, брат, теперь самая необходимая для нашего председателя вещь, — ухмыльнулся возчик. — Придет время, и тебе такая штука тоже понадобится.