— Только что от него. Он сегодня вечером созывает собрание и велел мне сделать доклад о положении на фронте. Ты тоже пойди послушай.
— Обязательно. А о чем ты будешь рассказывать?
— Там услышишь.
— Смотри же, не сбейся и не ошибись в чем-нибудь… А у нас тут в деревне много разных дел было…
Она рассказала о Чжан Фу-ине, о том, какое было раньше отношение к середнякам, и о том, что теперь середнякам возвратили все их имущество.
— У меня ведь тоже сначала забрали двух лошадей, но потом вернули. Это потому, что начальник Сяо приехал и разъяснил, что батраки, бедняки и середняки — одна семья…
— Это правильно, — заметил Лю Дэ-шань, покуривая трубку. — Нам на фронте так же говорили. Наш командующий несколько раз повторял, что бедняки, батраки и середняки воюют вместе, все проявляют одинаковую доблесть, и для разгрома реакции необходимо объединить все силы народа.
— Когда начальник Сяо вернулся, — продолжала жена, — и наш Го опять стал председателем, все наладилось. Начальник Сяо, председатель Го и вдова Чжао приходили ко мне и успокаивали, чтобы я о тебе не тревожилась. Они такие люди, что обо всех крестьянах заботятся…
Она прикрыла дверь в кухню и, наклонившись к уху Лю Дэ-шаня, с беспокойством спросила:
— Ты уже видел Хань Лао-у?
Лю Дэ-шань утвердительно кивнул.
— Не оговорит ли он кого-нибудь?.. — прошептала она. — Я очень, очень боюсь!.. Помнишь, он приходил к нам и предлагал тебе стать его названым братом. Как бы не оклеветал, проклятый…
Муж пристально посмотрел на жену:
— Я тебе так скажу. Есть пословица: «Если ты стоишь прямо — не бойся, что тень твоя ложится косо, если нет за тобой дурных дел — пусть чорт хоть каждую ночь стучит в дверь». Я с этим Хань Лао-у брататься тогда не стал и на уговоры его не пошел. Кроме того, начальник Сяо нас с тобой хорошо знает. Меня можно упрекнуть только в том, что я раньше труслив был и когда люди ходили с Чжао Юй-линем арестовывать Хань Лао-лю, я спрятался. Ничего другого за мной не числится. Начальник Сяо — человек очень умный, и что бы там Хань Лао-у ни стал ему наговаривать, он, не выяснив сам, никогда не поверит.
— Да-да, — согласилась жена. — Он человек и умный и справедливый… Но ты, наверное, устал. Солнце только что склонилось к западу, и собрание еще не скоро. Ложись, поспи… А я тут сберегла пельменей, что стряпала к Новому году. Недавно под нашими окнами без умолку трещала сорока — предвестница радости. Я ждала твоего возвращения, только не думала, что это так скоро случится.
Лю Дэ-шань, не раздеваясь, прилег на кан. Жена принялась растапливать печь, и комната вмиг наполнилась едким дымом.