— Этот пастушок, как бельмо на глазу… — различили они голос помещика. — Надо бы его спровадить куда-нибудь.
— Конечно, конечно!.. И надо это сделать поскорей.
По голосу они узнали Ханя Длинную Шею.
— Сейчас это неудобно, — сказал Хань Лао-лю. — Вот что касается Яна… надо будет попробовать. Ты наладь с ним отношения. Только действовать нужно поумнее.
Разговор перешел на шепот, и слов уже невозможно было разобрать. Наступило краткое молчание, а затем уже совсем близко снова послышался голос Хань Лао-лю:
— Давай так и сделаем… Если сам не сможешь пойти, пошли сынишку.
Стукнула калитка. Го Цюань-хай и Ли Всегда Богатый свернули в кусты и вышли на тропинку. Некоторое время они шли молча. Наконец Го Цюань-хай спросил:
— Пастушок этот сын умершего батрака, что ли?
— Ну да! Ведь это его мать забрал к себе Хань Лао-лю, а потом сбыл в публичный дом в Шуанчэнцзы. Неужели ты не помнишь?
— Еще одно злодеяние! Действительно, я позабыл. Надо обязательно найти мальчика и привести на наши собеседования. А про какого это Яна он говорил? Уж не о Братишке ли нашем?
— Кто ж его знает? Может и так…
Оба были озабочены и решили сейчас же наведаться в школу. Кроме членов бригады, здесь были Бай Юй-шань и Чжао Юй-линь. Ли Всегда Богатый подробно рассказал начальнику бригады о том, что они только что слышали.
— Как вы думаете, что за человек этот Братишка Ян? — насторожился Сяо Сян.
— Человек бедный, занимался перепродажей старого тряпья. А вообще — деньги любит, — объяснил Ли.
— А с семьей Ханя он связан?
— Про это уж ничего не знаю.
— Хань Лао-лю как-то раз здорово прибил его, — вспомнил Го Цюань-хай.
— А за что? — спросил Сяо Сян.
— Во времена Маньчжоу-го, — начал Чжан Юй-линь, — японцы заставляли крестьян коноплю сдавать. Хань Лао-лю в ту пору старостой был и разгуливал по деревне со своей большой палкой. Тех, кто лениво коноплю трепал или рано спать заваливался, лупил почем зря.
— Да разве одного Яна… многих лупил… — невольно вздохнул Бай Юй-шань.
— Уж тебе-то не раз доставалось по этому случаю! — расхохотался Го Цюань-хай, намекая на то, что Бай Юй-шань был соней.
— Раза два или три случилось, — неохотно сознался тот.
— Какое там! — снова прыснул Го Цюань-хай. — Я от Дасаоцзы слыхал, что самое меньшее раз восемь.
— Не слушай ты ее. Она всегда все врет, — обиделся Бай Юй-шань.
Начальник бригады, думавший в этот момент о Братишке Яне, вдруг сказал:
— Нет… Братишка Ян — член комиссии по разделу земли. Отстранить его ни с того ни с сего нельзя. Вам следует прежде побеседовать с ним.
На этом разговор закончился, и все разошлись.