– О боже! – напугалась Оксана и бросилась к нему. – Не ушибся? Какой идиот сделал эту скамейку?
– Чего сразу идиот-то? – возмутился Вовка. – Я и сделал! А то ни одной с-скамейки во дворе нет. П-присесть негде.
– Ты? – Оксана внимательно осмотрела изделие. – Хорошо сделал, но неустойчиво.
– Нормально! – возразил Вовка и в качестве доказательства поднял скамейку, встал на неё и попрыгал. Сердце Оксаны ёкнуло.
– Ладно-ладно! Хорошая скамейка, только ножки слишком длинные. Слазь.
– Летом вкопаю её в землю, – сказал Вовка, ещё раз подпрыгнув. – Потому и длинные ножки сделал.
– Ааа… тогда, конечно.
– Смотри, как мы умеем: Ворон! – Он выставил руку, и ворон тут же на неё уселся. – Парашютик! – скомандовал Вовка и подкинул птицу вверх. Раскинув крылья, Ворон опустился ему на руки, как на парашюте.
– Прямо цирк! – улыбнулась Оксана.
– Ага! – кивнул Вовка. – А теперь «мячик». – Он снова подкинул Ворона, и тот, сложив крылья, упал ему в руки со скоростью обычного свободного падения.
– Как ты умудряешься ему объяснить, что надо делать? – удивилась Оксана.
– Как-то умудряюсь, – пожал плечами Вовка. – Т-талант дрессировщика.
– Слез бы ты с этой скамейки, дрессировщик! Навернёшься ведь.
– Не навернусь. У меня ещё и т-талант эквилибриста, – сказал он, слезая.
– Есть хочешь? – спросила она. – Там борщ уже готов.
– Вроде хочу…
– Иди найди дядю Сашу. И всех Раиных гостей. Они тоже, наверное, с утра голодные.
– Ты слышал? – обратился Вовка к Ворону. – Где Александр? – Ворон захлопал крыльями. – Скажи Александру, чтобы шёл домой обедать! – Вовка подкинул Ворона, и тот, сделав небольшой вираж над двором, улетел.
– С ума сойти! – выдохнула Оксана. – Он что, понял?!
– К-конечно!
– И что? Найдёт его и скажет «иди домой обедать»?
– Не. Скажет просто: «Д-домой! Домой!»
– О-бал-деть!
– А за пацанами всё равно мне бежать. Он их ещё не знает. Но ничего! Я его скоро научу п-письма по адресам разносить.
– Серьёзно?!
– Нет ничего невозможного!
– Ты гений!
– Эту бы г-гениальность да в нужное русло, – вздохнул Вовка.
– А какое русло ты считаешь нужным?
Вовка пожал плечами и тихо сказал:
– Машку, например, вылечить.
Вскоре в дом вошёл Александр и сел за стол.
– Где тебя носит? – спросила Оксана, наливая ему борщ.
– Мы с Михалычем дороги чистили. Разговаривали.
Оксана села напротив Александра и лениво начала ковырять ложкой в тарелке.
– А ты чего такая кислая?
– Всё думаю. – Оксана вздохнула. – Хотела помочь Маше и напортачила. Стало ещё хуже. Скоморох сказал, что нельзя решить чужие проблемы. Но меня просто тянет их решать. Они резонируют в моём теле и сами расшифровываются в образы. Но своими я их не чувствую. И что делать? Сегодня вот, когда Рае помогала, заметила: она рассказывает, что видит, а я понимаю, что вижу то же самое. К примеру, я вижу лопухи, а она через секунду говорит «лопухи». А я уже вижу всю историю, которая там произошла. Я буквально провела её по всей ситуации и сказала, что надо сделать, чтобы всё исправить.