Расположенные наверху спальни, в которые их проводили, были прелестны.
Тетя Люси, однако, считала, что вовсе не обязательно было отводить им с Катриной соседние комнаты.
Спальня тети Люси была великолепной, с огромной резной позолоченной кроватью под балдахином. Она сообщалась с будуаром, стены которого украшали замечательные картины; повсюду в вазах стояли белые и красные гвоздики.
К восторгу Катрины, в ее комнате тоже был расписной потолок, а на бледно-голубых стенах висело несколько итальянских картин. Полог ее кровати был сделан из тончайшего муслина; туалетный столик был также задрапирован муслином, отделанным настоящими кружевами. Казалось, будто эта комната была предназначена для молоденькой девушки.
Из разговора тети Люси с экономкой Катрина узнала, что соседняя комната никем не занята, в то время как остальные гости расположились в другом крыле.
— А спальня его милости вон там, — добавила экономка и указала рукой на противоположную сторону галереи.
Очевидно, на лице леди Брэнстон отразилось удивление, потому что экономка сочла нужным пояснить:
— Вообще-то спальня и гостиная его милости находятся в западном крыле, но мы недавно с ужасом обнаружили в деревянных панелях личинки древоточца, так что пока эти комнаты ремонтируют, его милость временно переехал.
— Как это, должно быть, досадно для него! — небрежно бросила леди Брэнстон.
Но у Катрины сложилось впечатление, будто она рада тому, что комнаты герцога находятся неподалеку от них.
Когда они поднялись наверх, Катрина обнаружила, что ее вещи уже наполовину распакованы. За ней должна была ухаживать молоденькая девушка, находившаяся под началом пожилой женщины, приставленной к леди Брэнстон, хотя та привезла с собой свою личную горничную.
Катрина привыкла брать с собой в путешествие только самое необходимое. Она представила себе, как насмешили бы ее родителей горы чемоданов и сундуков, которые были сложены в холле перед их отъездом из Лондона.
Ее не удивило, что их багаж отправили отдельно в сопровождении тетиной горничной и дядиного камердинера.
Сами же они ехали налегке, не взяв с собой в карету даже обитую кожей большую шкатулку с драгоценностями Люси.
А они, безусловно, были здесь совершенно необходимы, заключила Катрина, когда они с тетей были уже готовы спуститься вниз к обеду.
Люси была одета в то самое голубое платье, которое, по словам продавщицы, так шло к ее глазам. На ней был гарнитур с бриллиантами и бирюзой, достойный королевы. Диадема смотрелась восхитительно на фоне золотистых волос, а серьги были такими огромными, что казались частью ожерелья, обвивавшего белоснежную шею. Завершали туалет брошь, браслеты и перстень, также усыпанные бирюзой и бриллиантами.