Макс допил вино и снова наполнил стакан. Оливия молча наблюдала за ним.
Откуда Оливия знает, как к нему подобраться? Как проникнуть в его душу настолько, что Макс чувствует ее присутствие, даже когда она далеко? Как Оливия подбирала нужные слова, воздействуя на него?
— Я расскажу вам все, что вы хотите узнать. Но обычно я избегаю говорить о себе.
— Понимаю.
— О чем вы хотели спросить?
— У вас есть братья и сестры?
Были бы… если…
— Нет.
Поколебавшись, Оливия спросила:
— А о своих родителях вы мне расскажете?
— Они умерли.
— Простите, — тихо произнесла она. — А какими они были? Вы их помните?
Боже милостивый. Ответить на эти вопросы оказалось труднее, чем он думал. Макс взглянул на темную жидкость в стакане.
— Моя мать была… — Он с трудом сглотнул. — Она была очень красивой. Она умерла, когда мне было десять лет.
— О! Для мальчика в таком возрасте это, наверное, было тяжело. — Оливия накрыла ладонью его руку. — Я потеряла отца, когда мне было девять.
Макс кивнул.
— От чего она умерла?
— Я точно не знаю. — Но он знал, разве не так? — Это мой отец… Он убил ее.
Оливия побледнела и крепко сжала его руку.
— То есть… я хочу сказать… Это не было чем-то необычным или сверхъестественным. Он не застрелил ее из пистолета. Но он обращался с ней жестоко, иногда изощренно жестоко. Я наблюдал за ней с самого раннего детства. Видел, как на нее действуют его побои, сколько у нее было синяков и царапин, которых становилось все больше. Эти царапины начали гноиться и в конце концов стали причиной ее смерти. И хотя в то время я многое не понимал, теперь я это знаю.
— О, Макс. — Ее глаза наполнились слезами.
— Оливия. Не плачьте. Пожалуйста.
Она заморгала, а потом на минуту оторвала руку, чтобы вытереть глаза.
— Извините. Не обращайте внимания.
В ней было то врожденное чувство сострадания, умение поставить себя на место другого, от которого что-то в его груди было готово разорваться. Боже, Оливия никогда даже не была знакома с его матерью, а переживает за нее, как за родного человека.
Она снова накрыла своей ладонью его руку, и Макс не мог оторвать взгляда от этих тонких белых пальцев, лежащих на его слишком большой ладони, и погладил их большим пальцем.
— Мой отец никогда не любил мою мать так, как она этого заслуживала. После моего рождения она потеряла еще нескольких новорожденных, и отец обвинил в этом ее, хотя каждая потеря все больше ее подавляла. Он стал ее избегать, почти перестал бывать в нашем загородном доме. А когда приезжал… — Макс замолчал, вспомнив, как однажды спрятался в комнате матери и в ужасе наблюдал, как отец ее избивал. — Он обращался с ней грубо. А женщины… — С тихим стоном он провел свободной рукой по волосам. — Мой отец всегда афишировал свои связи, но и с этими женщинами он тоже был жесток.