Я чувствовал, что не могу сопротивляться их медоточивым словам. Хоть я и привык к уважению, но их речи принудили меня согласиться.
— Соблаговоли пожертвовать нам хотя бы крупицу твоей мудрости, — просили они, принимая мое молчание за нерешительность. — Не откажи. «Не пожалей хлеба для нищего, а слова Божия для жаждущего», — говорил великий Гиллель.
— Снизойди, равви. Здесь у нас никто не бывает. Мы уже давным–давно не слышали наставлений ученого из Иерусалима….
— Всегда учат одни и те же…
— Разве что осмелится какой–нибудь…
Человек, сказавший это, сразу осекся под испепеляющими взглядами остальных. Я сразу догадался, что он имел в виду ту самую Его проповедь.
— Вы, наверное, имели в виду этого вашего… Иисуса? — спросил я.
Вокруг меня вдруг воцарилась тишина, как будто я сказал что–то неприличное. Мои гости сидели молча, перебрасываясь косыми взглядами. Они негодовали на того, кто выскочил с упоминанием об Учителе.
— Да, — сказал, наконец, один из них, — Симон бар Арак упомянул тут об Этом… Мы не любим о Нем говорить, — искренне признался он, — мы исключили Этого Человека из синагоги за кощунства… Однако Он все еще остается безнаказанным и продолжает учить и обманывать людей…. Его надо побить камнями! — закончил он сурово.
Я окинул взглядом окружавших меня людей, которые все, как один, сжав губы, убежденно кивали головами.
— Равви Иегуда прав, — громко подтвердил кто–то из них. Этот Человек навлек позор на наш город… Это из–за Него так плохо говорят о Назарете!
— Действительно ли вина Его так велика? — спросил я. Они снова молча кивнули.
— Он ведь родом отсюда, из Назарета? — продолжал допытываться я.
— К сожалению, — признал старший.
— Он рос между нами, как волчонок среди собак! — вскричал левит с ненавистью в голосе.
— Или как змея в трещине стены, — сказал другой тем же тоном.
— Никто Его ни в чем не подозревал…
— Мы давали Ему заказы… Он строгал для нас всякую всячину.
— К сожалению, — повторил равви Иегуда и, вздохнув, добавил, — собственно говоря, мы могли бы Его отсюда выставить. Он не родился в Назарете.
— Разве нет?
— Нет. В наших родовых книгах, которые моим предшественникам удалось спрятать от людей Ирода, — гореть им вечно в геенне огненной — не отмечено Его рождения. Его отец был иудеем… Низко пал царский род, — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Так, значит, это правда, что Он из рода Давидова?
— У нас так записано. Однако здесь могла быть ошибка… Тебе ведь лучше всех известно, почтенный равви, каким испытаниям подверглось величие народа Израилева. Пророк Исайя сказал: «Неверные князья — товарищи воров». Только в мудрости подобных тебе, равви, наше спасение, а не в крови Давидовой…