Причудливо изогнутые столбы, вывернутые «с корнем» бордюрные камни, в витринах магазинов торчат манекены, наряженные в полусгнившую одежду, вроде кимоно дзюдоистов, только с карманами. Небось предки путников любили засовывать руки в карманы…
Впереди – метров сто – громадную глыбу то подбрасывает, то опускает к выжженной земле, на которой ни травинки. Тут и там материализуются блины, обхватывая собой пролетающий низко мусор, тут же его выплевывая и становясь бесцветными.
– Да уж, это не Чернобыль, – говорю я. – Тут все поинтересней будет.
– Добро пожаловать в мир путников, – слышу я из-за спины голос Патрика. – Батя, я хочу, чтоб ты знал: наши шансы на успех ничтожно малы.
– Спасибо, сынок, утешил. И все-таки мы победим. – Я вижу, как из развалин выскакивают какие-то твари, и нет чтобы своими делами заняться, – бегут к нам. А с крыш соседних зданий, как по команде, поднялись в неприветливое небо эскадрильи гарпий. – Непременно победим. Если уж ввязался в драку, сынок, так дерись!
У меня есть одна привычка, о которой я еще никому не рассказывал. Когда мне страшно, я пою.
И потому я начинаю, а Патрик подхватывает:
Не требую награды, почета не хочу,
Скажите, если надо, приду и защитю.
Не нужен мне ни порох, ни пули, ни пыжи,
Пока в моих патронах огонь моей души.
[34]Мы победим.
Потому что мы – люди!