Не так-то просто здесь было что-либо разглядеть. Народу битком, освещение в зале тусклое, и лишь сцена залита ярким светом.
Ударила нервная барабанная дробь. Ряды ахнули.
Оглянувшись, Ластик увидел, что дрессировщик влез в львиную пасть по самые плечи и для пущего драматизма дрыгает ногой, как бы от ужаса. Лев тоскливо смотрел в потолок и помаргивал.
Ударил туш. Грянули аплодисменты. Ластик, мелко переступая, двинулся вкруговую. Где-то здесь он, гад. Некуда ему было отсюда деться.
На арену вышел статный мужчина в красном фраке. Взмахнул рукой — и оркестр умолк, рукоплесканья стихли.
— Любимцы публики, непревзойденные клоуны Тим и Том!
Уже ползала обошел Ластик, а кудлатой головы все не было. Может, на пол сполз, затаился?
— Здравствуй, Тим! — донесся с арены ненатурально писклявый голос.
Это говорил маленький клоун с рыжими, торчащими во все стороны волосами. Его намалеванный алой краской рот улыбался до самых ушей.
— Здравствуй, Том, — откликнулся второй, неимоверно длинный и костлявый. Рот у него был такой же огромный, только углы загнуты книзу. — У-у-у!
Из глаз худого брызнули две струйки. Публика так и покатилась со смеху.
— Что ты плачешь? — спросил веселый Том.
— У меня померла теща. У-у-у!
Снова взрыв смеха.
— Ай-я-яй. Но ведь она была богата. Должно быть, оставила тебя с наследством.
— Да-а-а, — кивнул Тим и заревел еще горше.
Зал слегка притих, только один кто-то громко гыгыкнул, предвкушая шутку.
— С большим? — допытывался Том.
— С о-очень большим. Вот с таким.
Тим взял себя за красный картонный нос и оттянул его на добрых полметра.
Оглушительный хохот в зале.
Кто-то втолковывал тупому соседу, заикаясь от смеха:
— Это т-теща его с носом оставила, понял?
Ну и юмор, покачал головой Ластик. У нас по телевизору и то смешней.
И не стал дальше слушать, хотя клоуны продолжали нести какую-то белиберду и публика радостно смеялась.
Чем дольше затягивались поиски, тем муторней делалось на душе. Как показаться на глаза профессору? Ведь если вернуться без унибука, пиши пропало. Он навсегда сгинет в Несбывшемся, как бейсболка.
Снова ударили барабаны, грянул оркестр, и крикун в красном фраке объявил такое, что Ластик обмер:
— Великий маг и чародей! Любимый ученик всемирно известного искейписта Гарри Гудини! Синьор Дьяболо Дьяболини! Ассистирует итальянский мальчик Пьетро! Па-а-прашу аплодисменты!
Зрители громко захлопали, а Ластик был вынужден схватиться обеими руками за спинку кресла — так задрожали колени.
Неспешной пружинистой походкой на арену вышел высокий мужчина с матово-белым лицом, с которым эффектно контрастировали подкрученные черные усы и остроконечная бородка. Великий маг и чародей был сплошь в черном: трико, цилиндр, перчатки, широкий плащ до земли. Но вот Дьяболо Дьяболини элегантно взмахнул рукой, приветствуя публику, плащ распахнулся, и стало видно, что изнутри он ярко-алый.