— Я еще умирать не снарядился!
— Тогда зачем же позволяешь людям отпевать себя раньше времени?.. Понял ты меня, Федор Васильевич?
3
Многие, очень многие жители села помнили Федора Васильевича Бубенцова еще Федькой, по прозвищу «Репей»; тогда наводил он страх чуть не на всех своих сверстников и даже на пареньков годами постарше; тогда не было ему соперников ни по арбузам, ни по яблокам; тогда чуть не каждую неделю ходила мать к учителям упрашивать, чтобы не выгоняли ее Федюньку из школы: «единственный ведь помощник растет». Отца Федор потерял рано. С грудью, прошитой пулеметной очередью, вернулся Василий Бубенцов с гражданской войны и «недолго прокашлял».
Запомнился и очень возвысил паренька в глазах односельчан такой случай. В лунную зимнюю ночь выскочил из избы Федька Репей, тогда двенадцатилетний подросток, в расстегнутой овчинке, без шапки, со старенькой отцовской берданкой в руках. Не колеблясь, преградил дорогу метавшемуся по селу бешеному волку, подпустил к себе зверя на считанные шаги и прикончил с первого выстрела.
На другой день председатель сельсовета публично вручил Федьке премию — отрез сукна и сапоги — и впервые назвал его Федором.
Помнили на селе и Федю — первого по колхозу тракториста.
И здесь он остался верховодом. Даже безучастные ко всяким новшествам старики тянулись на поле взглянуть, как с непонятной легкостью пластается, обнажая черную, блестящую, как сатин, изнанку, столетняя целина монастырского покоса. Смотрели, вздыхали и называли семнадцатилетнего Бубенцова уже не Федькой и даже не Федором, а Федором Васильевичем.
Окончилась первая пятилетка. К концу подходила и вторая. И как-то даже не успели отметить люди того, что трактор стал на колхозных полях привычным, как волы и кони. Семимильными шагами двигалось время.
А единственный раньше по окрестности тракторист Федор Бубенцов возглавил целую бригаду трактористов. Еще год, и в МТС таких бригад стало три. Вот-вот должен был появиться комбайн.
И, наконец, последнее, что особенно запомнили земляки Бубенцова из его в сущности ничем особым не выдающейся довоенной биографии, — это женитьбу бригадира.
Немало девушек и в своем селе да и из окрестных колхозов отмечали своим вниманием Федора, По вечерам, медленно проходя мимо его избы, пели равнодушными голосами призывные частушки. Заметный был парень, но недоступный какой-то: скупой на слова, грубоватый и вообще неласковый. Уже давно обзавелось семьями большинство его сверстников, а Бубенцов все еще ходил неизвестно чьим женихом.
Наконец мать Федора начала подыскивать своему сыну одну невесту краше другой: «Тебе жена, а мне в дому помощница будет».