Она опять осталась на мели. Ей нечего было есть в ее день рождения. Роберт позвонил Коко и предложил сделать несколько порнографических снимков. Он ее сильно удивил, когда вручил в подарок торт с надписью «Моя любовь – моя Бастилия!» Торт фигурировал в том самом отрывке, который она писала. Она спросила: «Откуда вы узнали?» – «Что узнал?» Она не имела права разглашать издательскую тайну. И промолчала. И не успела отведать ни кусочка. Он задушил ее в кресле, едва она приняла первую элегантную позу. Уж позы она принимать умела!.. В это время мы с Антоном сидели в «Иллюзионе» на концерте «Модо». Забавные ребята! Антон все время суетился. Выходил в фойе. Допрашивал обслуживающий персонал. Я догадалась, что он ищет ту, с которой был Шведенко. Меня поразило, честно говоря, что именно он, – не профессионал, – так быстро взял след. Но это как раз входило в мои планы, и я решила пустить его по ложному следу. Он сам признался, что у него пропал друг-журналист и что накануне этот друг был в «Иллюзионе» с какой-то незнакомкой. Я сразу вспомнила, с кем был его друг. Ну же, с Констанцией! Мы курили на улице, и я вернулась в кинотеатр якобы узнать ее адрес. На самом деле я связалась по сотовому с Робертом. Он еще находился в квартире Коко. «Дело сделано!» – отрапортовал он. Я посоветовала ему поскорее убираться оттуда. А потом посадила в машину Антона и повезла его на встречу с одной из героинь моего романа!
– Как все просто! – в отчаянье ударил кулаком по колену писатель. – Но нельзя же, нельзя так относиться к людям! Нельзя играть человеческими жизнями! Да, они, по-твоему, гнусы, свиньи или кто там еще! Но тебе не дано права решать, жить им или нет. Это жизнь и смерть. Это не литература!
– А литература – не жизнь и смерть? Я тебя не сравниваю с Бадунковым. Я вижу, как ты страдаешь. Но кому нужны твои страдания? Кому нужна литература? На днях в книжном магазине милая пожилая женщина спросила продавщицу «У вас есть что-нибудь типа Бадункова, но только еще покровавее?» А ведь она, наверно, чья-то бабушка! И ей не нужны твои страдания! Ей надо покровавее!
– Послушайте! Послушайте! – тоном умирающего от зверской пытки произнес Еремин. – Ночь на дворе. Спать охота. Потом будете спорить о литературе, если время останется! Меня интересует голова журналиста. Как и зачем она оказалась в квартире Василины?
– Я долго ломала голову над головой, – скаламбурила Патрисия, – не могла решить, кому ее подкинуть. Но все решило чувство.
– Что? – не понял следователь.
– Чувство. Я увлеклась Антоном, несмотря на весь мой корыстный замысел. Я увлеклась, это правда. Так бывает. Он тоже увлекся. Ведь это не скрыть. И в те первые дни, даже часы нашего знакомства я действительно хотела стать его женой!