– Ко мне ты приехала во втором часу ночи, – припомнил Антон, – пьяная. Просила прощения. Я считал тебя невиннейшим агнцем.
– Я опоздала, но она упорно меня ждала, – продолжала Патя, не обращая внимания на слова бывшего жениха. – Роберт сидел в машине во дворе у Степановны. Он долго ворчал на меня, что заставила его целый час маяться без работы. Дальше все было по тому же сценарию, что и со Шведенко. Степановна сразу же потащила меня в постель. Когда раздевались, я сказала, что ужасно хочу пить. «Возьми в холодильнике вишневый сок и мороженое и неси сюда!» Ничего этого я брать не стала. Мне нужно было открыть входную дверь и подать Роберту сигнал в виде пустой пачки «Голуаза». И так слишком задержалась. Санина уже нацепила халат. И хотела посмотреть, почему я так долго вожусь. «А где же сок, мороженое?» – удивилась она. «Соком я не напилась бы, поэтому выпила воды из-под крана. А мороженое мне нельзя. Хронический тонзиллит». – «Вот не думала, что ты такая больная!» Я постаралась сделать так, чтобы она стояла спиной к двери. Она как раз теребила в руках поясок от халата. Вышло все довольно нелепо. Она почувствовала, как открывается дверь за ее спиной. И обернулась. Увидела Танцора и онемела. Только молча смотрела то на него, то на меня. «Не пугайся, Машенька, – попросила я, – все сейчас объясню». Но она не стала слушать моих дурацких объяснений, уже разобралась, что к чему. Вид у Роберта довольно зловещий. Она закричала и швырнула в него тем, что оказалось под рукой. По иронии судьбы это был поясок от халата. Им-то Роберт и воспользовался, хотя у него была приготовлена удавка. Все произошло молниеносно. Мы уложили ее на кровать. «Иди в машину! – приказал Роберт. – А я тут все оботру». Я повиновалась, только вставила в пишущую машинку Саниной синопсис с ее отрывком.
– Зачем?
– Как зачем? Ведь никто – ни в милиции, ни вы с Антоном, ни безмозглый Бадунков, ни этот умник коммерческий – не прорубал, что я просто-напросто делаю мой роман, что все жертвы – это «братская могила» в прямом и переносном смысле! В конце концов мне пришлось ткнуть Антона носом!
– Глупо было с твоей стороны! – бросил Полежаев.
– Может быть, и глупо, только ты все равно ничего не понял! Ты постоянно хочешь казаться умнее своего героя, но у тебя не получается. Автор не должен выставлять себя напоказ. Его дело пятое! Сиди и помалкивай! Пусть читателю кажется, что тебя вовсе нет! Пусть он теряется в догадках, кто здесь герой, а кто – автор!
Молчавшая до этого Ольга тихо произнесла, как бы беседуя сама с собой: