После всех передряг они как-то завалились в его любимое кафе и просидели там весь вечер.
– Собирайся-ка, дружок, в кругосветное, – посоветовал Костя. – На этом теплоходе поплывет Грызунов. И сдается мне, мы его больше не увидим. А хотелось бы узнать конец истории.
– Ты рехнулся? На какие шиши я поплыву?
– Не прибедняйся! Англичане у тебя покупают пять романов. Как раз и отметишь достойно.
– Нет-нет! – протестовал Антон. – Мне надо садиться за новый роман. А это плавание на полгода!
– Не валяй дурака! Купи себе ноутбук и преспокойно пиши в каюте!
– Боже мой! Кто мне советует писать в каюте! Человек, который ни черта не понимает в творчестве!
Так они препирались битый час, пока «железный Еремин» не сломал оборону противника.
– Расскажи лучше, как идут дела, – попросил писатель. – Я слышал, ты получил наследство?
– Да иди ты! – махнул рукой сыщик.
Узнав о гибели Элвиса, он распечатал безымянный конверт. Это оказалось завещание Старцева. На его счету оставалось около тридцати тысяч долларов. Он завещал их конторе Еремина.
– Элвис не дружил с законами. Без печати нотариуса его завещанием можно лишь подтереться. Зато работенки задал напоследок. Теперь надо искать наследников.
– Эх! Невезучий ты парень! – потрепал его по плечу Полежаев. – Придется оказывать гуманитарную помощь.
– Да иди ты! – снова махнул рукой Костя. – Как-нибудь без литераторов управимся! Только под ногами мешаются! Кстати, Елизарыч идет на поправку. Паниковал Престарелый Родитель, а анализы у него замечательные. Постарался. Не подвел. Скоро выпишут.
И уже на прощание храбрый сыщик, заикаясь от волнения, спросил:
– Скажи, а у тебя серьезно было с Василиной?
– Очень давно, Костя. И несерьезно. А что случилось?
– Видишь ли, я сделал ей предложение…
– Ну и?..
– Она согласна. Только надо год подождать. По человеческим законам так полагается.
– Я желаю вам счастья!
– А тебе – попутного ветра!..
* * *
Ветер содрал с белой головы Грызунова бейсболку, приобретенную в кейптаунском портовом магазине, и понес ее дальше по палубе.
Антон не двинулся с места – его занимало лишь небесное.
– Черт с ней! – проворчал Сергей Анатольевич. – Самое верное – не вмешиваться в явления природы.
Он затушил сигарету и пошел прочь, смешавшись с толпой праздношатающихся.
Писатель вскоре спустился в каюту и долго перечитывал на экране ноутбука написанное за два месяца. Работа над романом продвигалась тяжело. Он написал только треть. И до сих пор не представлял себе последней сцены. Обычно видел ее в самом начале работы. А тут – никак.
«Завтра причалим в Пуэрто-Мадрине. Раннее-раннее утро латиноамериканского городка. Человек идет по пустынным незнакомым улицам. Просто так идет, наугад. И плачет».