Сепия ранних сумерек. Асфальт блестит, как смазанный жиром горелый крекер. Водяная взвесь туманит голову, контуры домов, заштрихованные пунктиром дождя, расплываются за окном. Оконное стекло — словно творение пуантилиста, оправленное рамой старой фрамуги…
Итак, Ромшин добился, чего хотел… Сплетня разрослась и теперь требует новых подробностей себе на поживу. Первой она проглотила меня. Не подавилась, не поперхнулась. Облизнулась и обратила свой алчный взор на следующую жертву…
При звуках начальственного гласа сжимаюсь в ощеренный нервами комок. Что меня ждет? Выговор? Новое поручение? Стараюсь держаться спокойно.
Фирозов жует губами непроизнесенные слова. Приглашает сесть.
— По–моему, — произносит тускло, — у вас большие задатки.
Напрягаюсь еще больше. Наверное, босс узнал, что я отдала отчет Якушевой, — а это вопиющее нарушение субординации! Мне предстоит выволочка…
— Она вошла в комнату, и я подумала, что… — Напускаю на себя раскаяние, свешиваю повинную голову.
— Ничего страшного, — усмехается Фирозов.
Его губы извиваются, как вываренные слизни. В глазах виднеется дно — мелководное каменистое дно с четкими отпечатками страха и ненависти. Что–то еще мелькает на этом дне… Но что? Не разобрать.
— Кажется, вы живете на «Каховской»? — интересуется внезапно.
Киваю, испуганно сглотнув слюну. Взгляд удивленно отрывается от пола.
— Хотите, подвезу? Сегодня дождь с самого утра…
— Конечно, — шепчу ошеломленно, — да…
— Вот и ладушки! — улыбается он.
Розовые слизни замирают в конвульсивной улыбке. Мне страшно.
Розовый пар окутывает деревья. Машины шурша скользят по городу, разрезая фарами спрессованное до вещественности пространство.
Сжавшись на сиденье, гляжу немигающим взглядом прямо перед собой. Смотреть на обочину — невежливо, а на Фирозова — нет сил. Лобовые «дворники», как секундные стрелки гигантских часов, расчищают жидкий вечерний сумрак.
Пробка. Поднявшийся над капотом пар незаметно смешивается с облаками. «Вот как образуются туманы!» — невесело усмехаюсь про себя.
Поворот, еще один поворот, а там и мой дом… Скорее бы…
Поблагодарить за любезность, улыбнуться. На просьбу о чашечке чая отговориться недостатком времени, уборкой, неприязнью, ненавистью, страхом.
В пробке время течет нестерпимо медленно. Метр, еще метр… Машина двигается рывками, как паралитик, потерявший костыли.
— Может быть, зайдем в кафе? — предлагает он.