Дьёрдь отправился за солдатом. Эржебета осталась сидеть за столом, даже головы не повернула.
В одной из многочисленных кладовых на соломенной подстилке лежали три изможденные, худые, словно скелеты, девушки. Тела их покрывали страшные раны и следы незаживших ожогов. Несчастные были без сознания.
— Сколько ж она пытала бедняжек, — прошептал один из гайдуков.
В отряде поднялся ропот. Каждый на месте служанок видел жену, сестру или дочь…
— На кол ведьму!
— На костер!
Дьёрдь повелительно поднял руку:
— Виновные предстанут перед судом. Позвать сюда всех слуг.
Гайдуки рассыпались по замку. Ловили челядь, сгоняли к палатину. Вскоре на кухне стало не протолкнуться от людей. Слуги жались друг к другу, шептались встревоженно, переговаривались. Дьёрдь обвел толпу тяжелым взглядом, шум смолк.
— Как живется вам в Чахтице, люди? Добра ли ваша хозяйка? Есть ли те, кто хочет рассказать о ее доброте?
Они молчали.
— Боитесь наказания графини? — усмехнулся Турзо. — Не бойтесь. Больше не будет его. Говорите.
Слуги снова зашептались.
— Слово палатина даю! — повысил голос Дьёрдь. — Нет больше тут ее власти. Я — власть, и я здесь, чтобы защитить вас!
— А что ж так поздно? — сказал кто-то. — Полдеревни уже по лесам зарыто…
И тут шквал выкриков обрушился на Дьёрдя:
— Пыточный дом она тут построила, людей резала и жгла!
— У девок кровь сцеживала и купалась в ней!
— Потому такая молодая, лидерка проклятая!
— Ничто ее не берет!
— Я, я скажу, ваша светлость, — выскочила вперед Агнешка. — Все знаем, все видели своими глазами! В подвал заглядывали, смотрели, как девок она пытала!
— Ишь, какая бойкая, — нехорошо усмехнулся Дьёрдь. — А в суде повторишь?
— Повторю, господин судья! И вон, Пирошка тоже подтвердит. Вместе мы глядели-то…
— Врешь все, гадина!
В круг выбежала Йо Илона:
— Не слушайте ее, добрый господин! Она как псина трусливая: что-то увидала и брешет.
— Сама ты брешешь, проклятая! — завизжала Агнешка. — Это ж главная помощница графини, господин судья! Она ей девок из деревень приводила. Она и держала бедных, когда графиня их резала! Да Илонку Йо все боялись, мясником звали!
— Взять, — бросил Дьёрдь, и гайдуки скрутили огромную бабищу.
— На тебе моя кровь будет, — плюнула Йо Илона.
— Да и будет, отмоюсь! — орала Агнешка. — Тебе вот только уж не отмыться, столько ты ее пролила! Вон еще одна стоит, Дорка! Эта самая злючая, ваша светлость! Она и пытала бедняжек сама, и закапывала потом! А уж в Пиштяне что они утворили, господин! Два десятка девок зараз голодом уморили!
Дорку тоже схватили, связали, поставили рядом с Йо Илоной. Ката сама подошла к пленницам, встала рядом.