— Стоило оно того? — шептал Черный человек.
— Да… — одними губами отвечала Эржебета.
— Одну она раздела, намазала медом и оставила в саду, на муравейнике! Другую избила до смерти, третью искусала…
— Сколько их было?
— Не помню…
— Сколько? — Форгач навис над кормилицей, орал прямо ей в ухо: — Сколько? Сотня? Две? Пять?
— Шесть! — взвизгнула женщина.
Нотариусы, ведшие протокол, дрожали от ужаса.
— Увести, — приказал Дьёрдь.
Следующей была Дорка. Вошла, держась за живот, еле передвигая ноги. Одежда на ней была изодрана в лоскуты — судя по всему, миловидную рыжеволосую служанку насиловали. Дорка с трудом говорила разорванным ртом, рассказывала страшные вещи. О том, как Эржебета серебряными щипчиками выдергивала соски служанкам. О том, как кусала девушек. О том, как жгла их свечою между ног…
И стучали топоры, и визжали пилы в замковом дворе…
— Правда ли, что графиня принимала ванны из крови замученных девушек? — спросил кардинал Форгач.
— Увести! — приказал Дьёрдь.
Дальше была Ката. Почему-то на ней не было следов пыток. Она держалась уверенно, говорила громко, обвиняла Эржебету в убийствах:
— Трех девушек госпожа приказала закопать в яме для зерна, в Бечко. Пятерых — под окнами, в замке Шарвар. Двадцать закопаны в Пиштяне, в лесу…
— Сколько всего их было?
— Шесть сотен где-то.
— Ты убивала?
— Нет, добрые господа. Мне было жаль бедняжек.
— Пытала?
— Нет, добрые господа. Я приносила им хлеб и воду, когда графиня приказывала их запирать и морить голодом.
— Быть может, эта стоила того, чтобы ломать себя? — насмехался Черный человек. — Она ведь явно наушница кардинала.
Из глаз Эржебеты текли слезы.
— Ты ведь знаешь, это еще не самое страшное предательство… — сказал Черный человек.
Графиня кивнула, утирая бледные щеки:
— Знаю. Но я не могла иначе.
Дальше выступали свидетели. Десятки свидетелей. Крестьяне, слуги, фрейлины. Рассказывали о том, что происходило в Чахтице, перечисляли имена пропавших, убитых, описывали зверства, творимые Эржебетой. И всякий раз, когда речь заходила о колдовстве, заклинаниях либо купании в крови, Дьёрдь грубо обрывал свидетелей.
— Вы препятствуете следствию! — снова возмутился кардинал Форгач.
— Следствие было проведено, — возразил Дьёрдь. — Оно велось два года. И колдовские деяния графини не подтвердились. Угодно подтвердить — проводите свое, церковное расследование.
Они встали из-за стола, смотрели друг на друга, набычившись — тощий узколицый Форгач и тяжелый, тучный Турзо.
— Вы не боитесь? — шепнул кардинал.
— А вы? — едва слышно ответил Дьёрдь. — Биче далеко от Вены, места здесь глухие, а гайдуки у меня горячие…