А в прежней моей жизни не так было? Дадут человеку корочку или в другой кабинет пересадят. И куча народа из прежних знакомцев — прогибаться начинают. «Иван Иваныч» — только с придыханием. Или наоборот — «встать, суд идёт». И всё, будто и знакомы не были. А ведь человек от бумажки не меняется. То, за что он сегодня бумажку получил, он же раньше делал, он прежде тем стал, что сегодня бумажкой засвидетельствовано. Но… сегодня на него вот такой ценник налепили, по ценнику и почёт.
Мда, хороший обед был. Всё пищеварение испортили. Вся благостность с сытостью… только горечь во рту.
– Я смотрю, боярыч, худо у тя работнички работают. Мужики-то здоровые, а ленятся. То — постоят, то — посидят. Оно понятно — у тя свои заботы. А за этим народцем глаз да глаз нужон. Ты поставь-ка меня над ними, над дровосеками, старшим — они у меня быстро забегают, мотыльками порхать будут, кузнечиками заскачут.
Глухой рык со стороны Ивашки я услыхал. А Хотен — нет. Он, прикрыв глаза от общего ощущения сытости и наступления эпохи исполнения персональных желаний, продолжал излагать свои планы в части повышения производительности труда других.
– Я ж этого дурня здорового знаю. И хитрости все его мне сведомы. Он, к примеру, гадит завсегда только на лесосеке. Все, значит, дома, на подворье в нужнике это делают. А он, значит, в лесу. Все топорами машут, а он в кустах отсиживается. Дескать, припёрло. Вроде, и при деле, а вроде и не в напряге…
Интересно было рассматривать остальных моих людей. Звяга цвёл пятнами, открывал и закрывал рот: хотел ответить, но воздерживался. Очень нехороший взгляд у Чимахая — ему эти все кабальные записи до… до одного места. А дурака над собой он просто не потерпит. Поставить Хотена старшим — через два-три дня максимум — придётся хоронить. Если будет что. Тут в округе и болотин немало — может, и сыскать нечего будет. Ивашко сидит красный — упрёк в плохой работе лесорубов в его огород, он был старшим. А вот Николай и Чарджи на меня смотрят. Внимательно. Ждут — как я решать будут. Как я это дело решу, так они и обо мне решать будут. «Сначала человек решает проблемы. Потом становится проблемой сам» — российская уголовная мудрость. Как бы не накосячить…
Наработанные методики надо использовать. Оттачивать и совершенствовать. Прогресс — он того… в повторении пройденного. Ну-ка, дежавюкнем.
– Хотен, ты над Звягой смеялся, что у него волос на голове нет. И у меня нет. Может, ты и надо мной посмеёшься?
Построение воздушных замков будущего карьерного роста предполагаемого мастера-распорядителя лесоповала и щеподрания — прервалось. С явно слышимым скрежетом расцепляющихся мозговых шестерёнок. Полузакрытые глазки соискателя — распахнулись. Частично — один продолжает заплывать фиолетовым. Продолжаем деструкцию вредных иллюзий.