Внезапно Ольховская остановилась, и ее спутница пребольно ударилась подбородком о жесткое плечо.
– Извини, – одновременно произнесли они, расцепляя руки: Яна – чтобы потереть ушибленное место на своем лице, Евгения – чтобы… сделать то же самое.
– До свадьбы заживет, – бодро заметила она.
– Надеюсь.
Ольховская хмыкнула, но затем очень серьезно сказала:
– Яна, я сейчас схожу на минутку, предупредить, что мы пришли, а потом уже вернусь за тобой, хорошо?
– Что? Нет, чего же тут хорошего?
Весь кураж слетел с девушки, и она почувствовала себя беспомощной собачонкой, привезенной глухонемым дворником на середину реки и наблюдавшей, как его неумолимая ручища тянется к ней, чтобы бросить в черную быстрину. Но Евгения, к счастью, глухой не была, и Яна бросилась убеждать ее:
– Я пойду с тобой, могу на пороге постоять, за твоей спиной, пока ты договариваешься о приеме!
«На каком пороге, что я несу? Здесь могут обитать только леший и русалки, а у них на дереве точно нет порога», – одновременно думала она.
– Ян, это всего на минуту.
– Нет!
Девушка снова сцепила их руки и, словно закрепляя этот жест, снова уверенно повторила:
– Нет, ни за что.
В темноте было не понятно выражение лица Ольховской, зато явственно слышен ее разочарованный вздох.
– Ну ладно, трусишка, пошли… Надеюсь, ей ты тоже понравишься.
Обрадовавшаяся было Яна снова замерла при этой последней реплике, но рука властно тянула ее вперед, и было лучше подчиниться, чем остаться здесь, в этой сумрачной плотной тьме, так походящей на декорации ее кошмаров.
Они прошли шагов двадцать, и пейзаж значительно изменился: деревья стали еще гуще, а склон холма теперь оказался совсем близко – справа от них.
– Я войду первая, ты следом, и ничего не говори, если тебя не спросят, хорошо?
Яна выслушала этот торопливый шепот, и, хотя ничего не понимала, кивнула.
– Хорошо? – переспросила ее Евгения, больно сжимая ее ладонь.
– Да, хорошо, – отозвалась Яна, сообразив, что жесты в этой темноте бесполезны.
Она услышала, как Евгения перевела дыхание, и почувствовала, как рука тянет ее вправо. Они обогнули какой-то камень, прошли еще несколько шагов и остановились вплотную у тени холма. Здесь Евгения осторожно разжала пальцы, отпуская ладонь девушки, но та моментально, не отдавая отчета, уцепилась обеими руками в подол ее одежды и с трудом удерживалась, чтобы не прижаться к ней еще теснее. Холодная мутная жуть наползала в сердце Яны от этой наполненной приглушенным шуршанием, таинственными похрустываниями и свистящими шелестами ночи.
Евгения сделала несколько шагов прямо в холм, осторожно раздвигая не то какие-то ветки, не то веревки, которые слегка ударяли Яну по плечам, пока она кралась следом, стараясь попасть в ритм шагов впереди идущей девушки. Звуки леса постепенно исчезали, над головами – не разглядеть на какой высоте – сомкнулся свод. Сначала Яна ничего не видела за спиной Евгении, к тому же, она пыталась как можно ближе к ней держаться, но потом за ее силуэтом вдруг стал различим тусклый свет. Евгения остановилась, и наступила полная тишина, в которой Яна различала лишь гулкие частые удары своего сердца. «Кому именно я должна понравиться, какой такой