Интерьер подобающе сиял предметами красоты. Стены и потолок украшали более тридцати редких картин, висящиее так близко друг к другу, что практически не оставляли свободного места на стене. «Падение Икара»…«Аллегория человеческой жизни»…«Прометей получает от Природы сверкающий камень».
Лэнгдон заглянул через стекло в поражающее воображение помещение и прошептал про себя: — Глаза смерти.
Лэнгдон впервые побывал в Студиоло во время частного тура потайных ходов несколько лет назад и был поражен таким богатством скрытых дверей, лестниц и проходов, изрешетивших палаццо, включая несколько спрятанных за картинами в Студиоло.
Однако, потайные ходы не интересовали Лэнгдона. Вместо этого он вспомнил о смелом произведении современного искусства, которое он однажды здесь увидел — «За любовь Господа» — неоднозначное изделие Дэмьена Херста, вызвавшее бурю негодования, когда было выставлено внутри великого «Студиоло» Вазари.
Выполненный в натуральную величину череп человека из цельной платины был полностью покрыт более чем восемью тысячами сверкающих, аккуратно выложенных бриллиантов. Эффект был поразительным. Пустые глазницы черепа излучали свет и энергию, создавая тревожное совмещение противоположных символов — жизни и смерти…красоты и ужаса. Хотя бриллиантовый череп Херста уже давно был убран из Студиоло, воспоминание о нем натолкнуло Лэнгдона на одну мысль.
Глаза смерти, вспомнил он. Череп явно подходит под это, правда?
Тема черепов постоянно повторялась в произведении «Ад» Данте. Наиболее известная — это жестокое наказание графа Уголино в самом нижнем кругу ада, где он был приговорен вечно грызть череп порочного архиепископа.
Так что, нам череп искать?
Лэнгдон знал, что загадочный Студиоло был построен по примеру «кунсткамеры». Почти все картины в нем держались на незаметных петлях, образуя потайные стенные шкафы, в которых герцог хранил различные, интересующие его, предметы — редкие образцы минералов, красивые перья, прекрасную окаменелую ракушку наутилуса и даже, как утверждают, берцовую кость монаха, украшенную измельченным вручную серебром.
К сожалению, Лэнгдон подозревал, что все предметы из шкафов уже давно убраны, и он никогда не слышал о каком-либо черепе, выставленном здесь, кроме произведения Херста.
Его мысли прервал громкий хлопок дверью на другой стороне зала. Оживленные щелкающие звуки шагов спешно приближались через выставочный зал.
— Синьор, — послышался разгневанный голос. — Этот зал закрыт! (ит.)
Лэнгдон обернулся и увидел идущую к нему служительницу музея. Невысокая, с короткими каштановыми волосами, она явно была ещё и беременна. Она решительно направлялась к ним, постукивая пальцем по часам и что-то выкрикивая о том, что зал пока закрыт. Когда подошла, встретилась взглядом с Лэнгдоном и тут же отшатнулась, прикрыв рукой рот от потрясения.