Лэнгдон понятия не имел о том, что такое «генное манипулирование», но в этом был порочный круг, особенно в свете недавно выплеснувшихся образов, среди которых были чума и смерть. Его интересовало, откуда Сиенна знает так много о Зобристе — от своей начитанности в области медицины… или, может, оттого, что оба они в детстве были вундеркиндами. Может, знающие люди следят за трудами друг друга?
— Впервые я услышала о Зобристе несколько лет назад, — объясняла Сиенна, — когда он сделал в прессе несколько весьма провокационных заявлений о росте народонаселения. — Она остановилась, помрачнев лицом. — Зобрист предложил «уравнение Апокалипсиса от перенаселения».
— Что, извини?
— По сути, это математическое обоснование тому, что население Земли растёт, люди стали жить дольше, а наши природные ресурсы на исходе. Уравнение предсказывает, что при нынешней тенденции развития нет иного исхода, как апокалиптический коллапс человеческого сообщества. Зобрист открыто предсказал, что род человеческий не продержится и одного столетия… если только не произойдет чего-либо вроде массового вымирания. — Сиенна тяжело вздохнула и встретилась взглядом с Лэнгдоном. — Вообще-то, Зобриста уже цитировали, приводя его фразу, что «лучшее, что когда-либо случалось с Европой — это Чёрная смерть.»
Лэнгдон глядел на неё в ужасе. Волосы у него на шее встали дыбом, в сознании вновь вспышкой промелькнул образ маски чумы. Он уже всё утро пытался преодолеть ощущение, что его нынешняя проблема связана с маской чумы… но это ощущение становилось всё более и более навязчивым.
Мнение Бертрана Зобриста о Черной смерти как лучшем, что когда-нибудь произойдет с Европой было, конечно, ужасно, и все же Лэнгдон знал, что многие историки вели хронику долгосрочной социально-экономической выгоды массового вымирания, которое произошло в Европе в 1300-ых. До чумы перенаселенность, голод и экономические трудности определили Средневековье. Внезапное наступление Черной смерти, в то время ужасающей, эффективно «сократило человеческое стадо,» создавая изобилие еды и возможность, которая, согласно многим историкам, была основным катализатором наступления Ренессанса.
Когда Лэнгдон представил себе знак бактериологической опасности на капсуле, в которой была модифицированная карта дантовского ада, его поразила леденящая душу мысль: зловещий минипроектор кто-то ведь соорудил… и Бертран Зобрист — биохимик и фанатичный поклонник Данте — логично теперь предположить, что это мог сделал он.
Основоположник генного манипулирования. Лэнгдон почувствовал, что фрагменты разрезной головоломки теперь укладывались на свои места. К сожалению, общая картина вырисовывалась всё более страшной.