– Слышу, – ласково ответил ей Ансельм. И добавил с нежной грустью, – но он зовет нас не отсюда.
Гемма опять закрыла глаза, пытаясь смириться с этой мыслью.
– С другой стороны? – спросила она с почти ощутимой враждебностью.
– Нет, – неуверенно ответил Ансельм. – Не думаю. Сам не могу понять.
Шаги в коридоре стихли.
Гемма обвела невидящим взглядом кабинет, содержимое которого в данный момент не представляло для нее более никакого интереса. В углу стола что-то блеснуло.
Женщина подошла ближе и увидела в куче пожелтевших бумаг жестяную коробку из-под печенья.
– Неужели, – проговорила она, раскрывая ее.
«Любой войдет сюда, но не всякий выйдет. Ревнивец выйдет, гордец нет», прочитала она надпись на внутренней стороне крышки легко открывшейся коробки. Внутри лежал свежий лоснящийся шоколадной глазурью эклер.
Гемма с силой швырнула жестяную коробку в сторону. Та глухо стукнулась об стену и отлетела под стол.
– Ансельм, – чужим голосом позвала волшебница. – Ты ведь знал…
Нетронутый кивнул.
– Я предполагал. Все шло к этому.
Гемма бросилась к нему.
– Как мне вернуть Фредерика? – взмолилась она.
Волшебница знала, что испытывай она злость и обиду, хуже будет только ей.
Ансельм с сожалением покачал головой.
– Здесь его нет. Нам надо уходить.
***
Со всех ног разгневанная Гемма неслась к Старшему бакалавру. Ступени уводили волшебницу все ниже и ниже. В другой раз она бы подсчитала, сколько завитков каменной лестницы отделяло подземелье, в котором обосновался Старший бакалавр, от поднебесного уровня. Но не сегодня.
Сегодня в голове у молодой женщины роились вопросы, возмущенные вопросы, вперемешку с яростными обвинениями. Она приготовилась к тому, что ей придется пробиваться к Старшему бакалавру с боем, потому что в обыкновенных случаях для обращения был открыт только бакалавр Младший.
Но на ее удивление древняя секретарша, занимающая массивный стол в углу приемного помещения, не собиралась чинить ей препятствий. Она лишь посмотрела поверх очков на волшебницу, ураганом ворвавшуюся в приемную, и проскрипела голосом, таким же древним, как и ее глубокие морщины:
– Не на бегу, – взгляд ее, в котором читалось исключительно снисхождение к горячной юности, заставил Гемму остановиться. – Имейте уважение.
Гемма замедлила шаг. Подошла к самому кабинету бакалавра, поведя бровью отметила, что секретарь не собирается более ничего ей сказать, и, выдохнув, потянула тяжелую дубовую дверь на себя.
Кто бы ни отдал распоряжение выдворить Фредерика из поднебесья, отменить это распоряжение мог только Старший бакалавр.