Следивший за развитием событий Лауда сказал через четыре дня в Будапеште: «Похоже, твои дела плохи». Он считал, что ФОТА — это серьёзно, а Экклстоун некстати испортил отношения с Мосли.
Сам Берни хранил олимпийское спокойствие. Источники в лагере ФОТА укрепляли в нём уверенность, что любые планы противника так и останутся планами. Восстание, как обычно, остановят контракты с телекомпаниями и автодромами: ведь нет телевидения — не будет и спонсоров. Ему доставляло удовольствие злить противников даже на домашней арене Монтеземоло в Монце — особенно после того, как итальянец стал открыто критиковать Экклстоуна и Мосли.
— Когда я приезжаю в Монцу, ты каждый раз требуешь платить командам больше, а мне меньше, — заявил он Монтеземоло. — Чем приходить ко мне, лучше пришли запись.
Революция в «Формуле-1» совпала со странными переменами в поведении Славицы. «На шестом десятке вдруг поменяла колёса», — заметил как-то Экклстоун. Вспышки ярости следовали одна за другой. Однажды она набросилась на мужа за ужином, на котором присутствовал Джон Кумб.
— Думает, он большой человек, а на самом деле просто карлик, — взвизгнула она.
Кумб был потрясён и подумал: «Вот бедняга! Вечно она им недовольна». Однако ещё больше его поразил ответ друга:
— Пожалей Джона. Такого мерзкого ужина он в жизни не ел.
Похоже, Экклстоун считал постоянные перебранки нормой.
Чтобы успокоить жену, он отправился летом с ней, обеими дочерьми и их молодыми людьми в плавание вдоль побережья Хорватии на своей яхте «Петара».
«Не хочешь заехать на пару дней?» — позвонил он оттуда Ники Лауде. Тот удивился. Всего пару недель назад, когда он ходил на костылях после операции на бедре, австриец попросил у Экклстоуна пропуск в паддок для своего сына, однако тот отказал.
— Берни, — сказал Лауда, опираясь на костыль, — я ухожу. Не желаю больше терпеть таких оскорблений.
Экклстоун тут же позвонил Паскуале Латтунедду:
— Ты что, не получил моё СМС по поводу Ники? Почему Ники не сделали ещё один пропуск?
Лауда расплылся в улыбке. Экклстоун в жизни не написал ни единого СМС.
Впрочем, мелкие обиды — не повод отказываться от компании, так что Лауда принял приглашение и договорился с Циммерманом, что они поедут вместе. Австрийцы ждали Экклстоуна возле церкви в одной из бухт. Через несколько часов раздался звонок.
— Где вы? — спросил Экклстоун. — Я вас уже три часа ищу. Укачало до полусмерти.
Вскоре появился и он сам на резиновой лодке, а через десять минут они были на яхте, которая ждала у входа в бухту. Очевидно, всегда пунктуального Экклстоуна задержала очередная семейная ссора.