— Это тебе, — сказал Экклстоун и протянул тому свёрток.
Монтеземоло не стал открывать подарок, а отложил его в сторону и два часа полностью игнорировал Экклстоуна. Он обратился к Маккензи напрямую:
— Макс должен уйти, и Берни вместе с ним.
— Это будет решать «Си-ви-си», — ответил Маккензи.
Этот странный обед прервал лишь Монтеземоло, который позвонил Мосли и долго требовал от того подать в отставку. Затем Экклстоун с Маккензи вылетели в Кёльн.
Бриаторе ждал их в обшарпанном мотеле. Там, в подвальном зале с багровыми стенами, Маккензи и Саше Вудвард-Хилл пришлось выслушивать брань Бриаторе и Хауэтта в адрес Экклстоуна. «От тебя уже ничего не зависит!» — кричали они.
В паддоке «Нюрбургринга» события развивались столь же безрадостно. Два старика запятнали репутацию «Формулы-1» своей симпатией к нацистам, и ни один, ни второй даже и не думали извиняться. Экклстоун с Циммерманом у себя в моторхоуме приветствовали друг друга возгласами «зиг хайль», а когда к ним заглянул пропустить по стаканчику Ники Лауда, Циммерман включил видеозапись его аварии на этой самой трассе в 1976 году.
— Австрийская бестолочь! — кричал он. — Ну что же ты не вылез побыстрее?
Мосли у себя в Монако пребывал в раздумьях: «Всё это очень некстати. Сразу вспомнят про статью в „Ньюс оф де уорлд“». В разговорах с Экклстоуном он даже не упомянул о том, какая разразилась буря. Мосли думал лишь о собственном спасении и о мести.
Вскоре после Гран-при Германии Мосли встретился в своём любимом ресторане «Рампольди» с Нельсоном Пике-старшим. Экс-чемпион мира, чуть не плача, ещё раз выложил историю злоключений Нельсона-младшего в команде Бриаторе. Пике утверждал, что итальянец не обеспечивал его сыну должной поддержки. На «Нюрбургринге» тот пришёл тринадцатым — и это оказался едва не лучший результат в сезоне. Неудивительно, что разговор в итоге вернулся к подстроенной аварии в Сингапуре.
— Нужно, чтобы Нелсиньо сам об этом рассказал, иначе мы бессильны, — объяснил Мосли.
— Он тут поблизости. Могу позвать, — сказал Пике.
— Нет, не надо. Пусть пойдёт к юристу и оформит всё как полагается, — возразил Мосли и добавил: — Да, и не говори Берни — Флавио тут же узнает.
— Уже рассказал, — отозвался Пике.
Два месяца назад в Монако он выложил всё бывшему боссу. Экклстоун был поражён. «Я и подумать не мог, что кто-то станет рисковать жизнью Пике, — говорил он позднее. — Сначала я не поверил. Никаких доказательств не было, а выглядело всё это как-то глуповато». Пике он дал очень простой совет:
— Если веришь в это, расскажи Максу.