К счастью для Экклстоуна, никто не знал про один из экспонатов его личной коллекции винтажных автомобилей в Биггин-Хилл — отполированный до блеска лимузин «Лянча-астура» с открытым верхом. В нём Гитлер и Муссолини вместе ехали по Риму перед подписанием «Стального пакта». Фотографии этого события в больших рамах стояли тут же, рядом с машиной. Муссолини преподнёс этот лимузин в подарок Гитлеру.
Однако субботним утром пробелы в образовании Экклстоуна никого не волновали. Он предстал перед публикой антисемитом, который восхищается Гитлером.
Уже с первыми лучами солнца он понял свою ошибку. Сенсационные высказывания цитировали по телевидению и радио. Мнение большинства выразил Мартин Соррелл из правления «Си-ви-си», который назвал откровения Экклстоуна «омерзительными». Ему вторил глава BMW Марио Тайссен. Соррелл сообщил «Дейли мейл», что Экклстоун будет уволен ещё до начала следующей гонки, которая, по странному совпадению, должна была пройти в Нюрнберге.
Экклстоуна не беспокоили истерические выкрики Соррелла. Его вообще мало волновало всё, что не имеет прямого отношения к делу. На выходных ему звонили многие видные иудеи — в их числе Филип Грин и Ричард Десмонд — и советовали публично опровергнуть обвинения в антисемитизме. Десмонд предлагал Экклстоуну пожертвовать 250 миллионов фунтов на благотворительность, а за это обещал предоставить ему целый разворот в «Дейли экспресс», но тот отказался. Он и так много жертвовал на благотворительность и даже на развитие искусств, хоть и заявлял: «Ненавижу театр».
Больше всего его порадовал звонок Питера Мандельсона.
— Я думал, они хотят поговорить о «Формуле-1», — пожаловался Экклстоун этому видному лейбористу.
— Надо было мне позвонить. Я бы предупредил, что все твои слова переврут, — сказал Мандельсон.
Экклстоун думал иначе. Он-то отлично знал, что интервью верно от первого до последнего слова.
В понедельник утром он позвонил Сильвестр.
— Кажется, интервью переполошило моих еврейских друзей, — робко начал он.
— Может быть, вам стоит прислать в газету свой комментарий? — предложила Сильвестр, полагая, что его объяснения несколько смягчат реакцию аудитории.
Экклстоун и сотрудники «Таймс» вместе соорудили покаянную статью. Он отрицал, что сочувствует гитлеровскому режиму, и, несмотря на всеобщее возмущение, вылетел на Гран-при Германии.
Втайне от боссов «Формулы-1» самолёт Экклстоуна миновал Кёльн и приземлился в Риме. Вместе с Маккензи он отправился на виллу, принадлежащую матери Марко Пиччинини. Пожилые слуги повели их по коридорам в столовую, где дожидался Монтеземоло.