— А кто будет пилотом?
— Ники, — ответил тот.
— Нет, не буду, — вступил в разговор Лауда. — Контракт не подписан.
Экклстоун оказался припёрт к стенке. Не думая ни секунды, он заявил:
— Я буду платить Ники два миллиона долларов.
Когда они выходили из офиса «Пармалата», Экклстоун бросил Лауде:
— Ублюдок.
— Се ля ви, Берни, — улыбнулся австриец.
Гордон Мюррей тоже хотел прибавки. Он сказал Экклстоуну, что получил выгодное предложение от «Форда». Экклстоун засуетился. Хочешь не хочешь, Мюррею нужно было платить, сколько попросит, иначе он уйдёт. Однако вместо серьёзной прибавки Экклстоун соблазнил его обещанием продать «Брэбхэм» и поделить выручку. Обрадованный Мюррей отказал «Форду» и стал ждать продажи.
Сезон 1979 года открывался гонкой в Буэнос-Айресе, и Экклстоун понимал, что у «Брэбхэма» нет шансов против «Форда», «Феррари» и «Уильямса». Лауда с Мюрреем опять будут недовольны. Он обдумывал, как ему сохранить команду. Может, выписывать на самолётах и вертолётах фигуры высшего пилотажа или затопить номер отеля из огнетушителей? Или просто снять колёса с машины конкурента? Буйную попойку у бассейна прервал американский пилот Марио Андретти, выигравший в «Лотусе» чемпионат 1978 года. Чепмен пообещал Андретти тысячу долларов, если тот столкнёт Берни в воду. Опасаясь страшных последствий, американец выложил всё Экклстоуну прямо у бассейна. «Деньги пополам — и толкай на здоровье», — согласился тот.
Больше ничего весёлого в Буэнос-Айресе не случилось. Лауда сошёл. Дела «Брэбхэма» шли всё хуже, а жизнь самого Экклстоуна стремительно менялась.
Экклстоун с Туаной перебрались из Кента в Лондон, однако оставили за собой парковые угодья у дома в Фарнборо. Теперь они жили в пентхаусе на набережной принца Альберта, с роскошной панорамой Темзы до самого Вестминстера. В этой квартире с окнами в двадцать пять футов высотой жил работавший некоторое время в Лондоне Фрэнк Синатра. Экклстоун всё переделал, выкрасил гостиную в шоколадно-коричневый цвет и наводнил её японскими статуэтками, поддельным Модильяни и кучей безделушек, которые накупил на воскресных аукционах. Зелёный ковёр в большую спальню поднимали краном прямо через панорамное окно. К концу недели тёмные тона Экклстоуну надоели. Он вызвал пару рабочих и велел выбросить ковёр. «Смотрите, чтобы внизу никто не проходил», — предупредила Туана, надеясь, что больше им переезжать не придётся.
По мнению старых друзей, Экклстоун с его теперешними утончёнными вкусами уже меньше напоминал нагловатого продавца подержанных машин. Кое-кто находил его новое жилище жутковатым, словно с выставки «Идеальный дом»