Совсем неудивительно, что сегодняшний церемониал подписания годового отчета был совершенно непохож на прошлогодние…
Бьюкенен ходил по кабинету и, не поднимая взгляда, бросал злые, отрывистые фразы:
— Неужели вы не понимаете, что слепота и глухота для дипломата смерть?.. То, что в России все плохо, видно ребенку. Почему плохо? — спросил он, остановившись перед окном и смотря в непроницаемую мглу над Невой. Потом резко повернулся и зашагал к стене. — На этот вопрос мы не даем удовлетворительного ответа, потому что всей глубины положения не видим… — У стены он бросил взгляд на картину, изображавшую охотничий выезд с борзыми, и повернул назад: — Но даже хорошо ответить — это полдела. Наше положение представителей союзной державы обязывает нас не только протоколировать, но и действовать. А каких действий можно ждать от слепых и глухих?.. — Если бы в этот момент Бьюкенен посмотрел на своего сотрудника Грюсса, представлявшего в посольстве английскую стратегическую службу, он увидел бы на его лице еле заметную усмешку. В эту минуту Грюсс был очень доволен собой — он еще три месяца назад сообщил своему начальству, что, по его ощущению, аппарат посольства все чаще становится жертвой инерционной позиции и проходит мимо важных фактов и явлений…
— Я призываю вас утроить усилия… — продолжал Бьюкенен. — Мы вступаем, возможно, в самый трудный для нас год. Великая Британия ждет и требует от нас работы на уровне великих переживаемых событий… — Посол остановился посередине комнаты и первый раз посмотрел на своих притихших сотрудников. — Спасибо. Можете разойтись по домам, — произнес он с мягкой, неуверенной улыбкой…
Над Петроградом низко нависала черным небом зимняя ночь. Сверни с Невского, и сразу попадаешь в густую темень. Воет ветер. Хлещет по ногам поземка. В редком окне горит свет — громадный город встречает Новый год в тревожном сне. Так легче — укрыться с головой под одеялом и, ни о чем не думая, постараться заснуть. Может, утро действительно окажется мудренее?..
В пустом замороженном трамвае, неторопливо катившемся к Нарвской заставе, ехали два пассажира, два малорослых простецких мужичка. В легких пальтишках и мелкодонных кроличьих шапках с суконными наушниками, они сидели плотно рядком, съежившись от холода. Они явно не торопились к новогоднему столу. Это были филеры петроградской охранки Косой и Голубь, им было приказано вести в эту ночь наблюдение за чайной Самсо-нова, где под видом встречи Нового года будет проходить сборище фабричных бунтовщиков и подстрекателей. По окончании сборища они должны двух его участников взять под персональное наблюдение и проводить до дому.