Просыпающийся мир, такой яркий, просторный и чисто вымытый, казался совсем новеньким, как монетка… с высоким сводом, наполненным песней и каким-то знакомым, сладким, самым сладким, пронзительным запахом… От этого запаха кружилась голова и радостно заходилось и ёкало сердце, и верилось, что можешь подпрыгнуть и полететь… И хотелось скакать и беспричинно смеяться, и кричать невесть что во всё горло… И дышать, дышать…! До предела, до боли в лёгких впитывать это утро, этот ветер, весь этот мир…
…А он-то думал, что испытывал счастье там, в Городе, когда до него докатывались отголоски отсюда…
Жмурясь на небо и ветер, он бездумно брёл вдоль линии несильного прибоя, уворачиваясь и отпрыгивая от волн, с шипением пытавшихся добраться до его ног. Штормом на берег набросало завалы водорослей, они резко пахли, в них копошилась какая-то живая мелочь, торопясь выбраться и вернуться в море — через эти завалы ему тоже приходилось перепрыгивать, попадая иногда в воду…
…Нечаянно вспугнул большую белую птицу, стоявшую на камне плоскими оранжевыми лапками. Птица неспешно отлетела и опустилась недалеко, на другой камень, найдя его ничем не хуже прежнего, повернула тонкоклювую голову и уставилась блестящими круглыми глазами в сторону моря. Проследив, куда она смотрит, тоже замер: всходило солнце.
Небо, глубокое, без облаков, сияло ясным зеркалом, отражаясь в море, по которому рябью блёсток, обещанием чего-то вечного и прекрасного — пролегла к ногам Джея сверкающая огненная дорожка… И, благодарен за то, что это утро — не последнее, любя каждую песчинку на берегу, каждый камень, каждую волну, огромное небо, воспетое ветром — он признал себя неотъемлемой частицей этого юного утра, его свежести и покоя — и растворился в нём …
Машину он поднял в своих лучших традициях — закладывая крутой вираж, что с открытым-то люком выглядело несомненным самоубийством… Бен вскинулся было — вразумить — но Миль мягко запретила:
«Не мешай, разве ты не слышишь — ему хорошо. Пусть мальчик немножко побезумствует».
И Бен отступился. В самом деле — да не разобьёт Джей ненаглядный «Призрак», не та выучка! Приземление состоялось ничуть не хуже: кибер едва успел распахнуть диафрагму крыши, и Миль ехидно улыбнулась, чувствуя возмущённое кипение его электронных мозгов, и то, с каким трудом он сдерживается, страстно желая — и не смея пожаловаться хозяину на выходки непутёвого гостя… А ещё прежде Джея в дом визитной карточкой, свежим ветром ворвался его личный ментозапах с незнакомым, лёгким таким, нюансом, которого не было накануне. Миль, насторожившись, «принюхалась». Но нюанс был хорошим, и она успокоилась и не стала обращать на него внимание Бена.