Спорт моего детства был тоже массовым спортом, пусть и в очень бедном оформлении. В нем воспитывался, закалялся характер всех юных граждан без разбора, а не наделенных особыми физическими совершенствами. Спорт романтиков, а не прагматиков.
Недавно я оказался свидетелем любопытного спора, который разгорелся между спортивным журналистом, футбольным тренером, в недавнем прошлом отличным центром нападения, и юным болельщиком. Речь шла об ошибочно назначенном судьей пенальти, решившем исход ответственной встречи. Журналист утверждал, что форвард, забивший пенальти, должен был указать судье на его ошибку или же пробить мимо ворот. Он показал бы пример справедливой игры. Тренер возражал: это было бы некорректно в отношении команды, — нельзя играть в благородство в ущерб твоим коллегам. А юный болельщик в столь непарламентских оборотах выразил свое отвращение ко всякому спортивному чистоплюйству (т. е. к проявлению рыцарственности), что я не могу привести его слов. Журналист резонно заметил, что любое сообщество людей лишь тогда представляет ценность, когда оно помимо общей цели управляется единым нравственным законом. В таком случае футболист, отказавшийся от пенальти, потрафил бы моральному кодексу всей команды. Футбольный тренер нехотя согласился с этим аргументом, но юный болельщик даже не понял, о чем идет речь. Какая там еще мораль в игре — бей, жми, дави, хоть убивай, только выиграй! И вот это, признаться, меня не только огорчило, но и напугало.
Сейчас много возятся с болельщиками, заигрывают с ними, всячески ублажают. Это лишь прибавляет апломба крикливым, агрессивным бездельникам, чувствующим себя новым социальным явлением, с которым не могут не считаться. На мой взгляд, заслуживают уважения лишь те болельщики, которые, покинув трибуны стадиона, надевают бутсы, кроссовки, шиповки или обычные кеды и трудят собственные мышцы, пусть хотя бы бегом трусцой или быстрой ходьбой. К ним обращена моя книга. Хотя из этого вовсе не следует, что среди профессиональных спортсменов нет людей, достойных самого искреннего восхищения. Но о них так много пишут, слишком даже много, к ним приковано общественное внимание, меня же привлекают те незаметные «атлеты», вроде акуловского олимпийца — моего отца, о ком ни песен не поют, ни сказок не расскажут, но ведь именно эти тихие люди и творят серьезное, печальное дело жизни.