Невысокая Робин в свои сорок была все еще стройной, как подросток. Ее пепельные волосы и большие голубые глаза придавали ей вид хрупкой фарфоровой куклы, что абсолютно не соответствовало ее характеру.
Рэйчел была моложе ее на десять лет и возвышалась не только над сестрой, но и над большинством знакомых женщин, как башня. Широкие плечи и крупная грудь делали бы ее тяжеловатой, если бы не тонкая талия, переходившая в пышные бедра, и длинные, стройные ноги. Лицо обрамляли прямые пряди цвета жженой карамели, а опушенные густыми ресницами ореховые глаза и тонкие губы твердого рта показывали скорее силу характера, чем красоту. Но на людей в первую очередь производило впечатление ее тело.
Она знала, что ее фигура, напоминавшая песочные часы, похожа на фигуры мультипликационных соблазнительниц. Когда она была совсем юной, справляться с нежелательным мужским вниманием было нелегко. Но она запретила своему чрезмерно сексуальному телу диктовать ей путь в жизни. Она хотела быть личностью и с годами выработала тонкую стратегию поведения и стиля в одежде. Теперь она предпочитала носить многослойные и свободные вещи, а с людьми общалась с насмешливым, далеким от сексуальности добродушием.
– Сомневаюсь. Однако у тебя могли бы быть толпы поклонников, желающих быть инфицированными персонально, – снова хихикнула Робин. Благодаря большой разнице в возрасте и счастливому замужеству, длившемуся уже более двадцати лет, она никогда не завидовала способности сестры действовать на мужчин.
Захлебывающееся бульканье стиральной машины отвлекло ее, а Рэйчел вернулась к размышлениям о неприятном письме. Она так разозлилась, что даже зарычала от злости.
– В чем дело? – спросила Робин, услышав звук, не похожий на шум воды в трубе.
– Совет получил сообщение, что я веду незаконные дела, – пересказала Рэйчел письмо. – Они предупреждают, что проведут расследование и накажут меня за несоответствующую деятельность.
– Это, должно быть, какая-то ошибка, – предположила Робин.
– Думаешь? А попытка компании повысить арендную плату? А решение налогового департамента провести инспекцию, потому что кто-то позвонил им и сообщил, что я имею недекларированный дополнительный доход? Или то, что я не получала почту две недели и лишь случайно узнала, что в почтовой службе лежит чье-то заявление о переводе моей корреспонденции в здание, которое оказалось логовом байкеров?
Робин прижала руку ко рту.
– О! Кстати, о почте! Бетани сказала, что вчера тебе прислали что-то с курьером. Ты была в ванной, а она уходила на тренировку по баскетболу, так что просто расписалась и положила бумаги в сумку. И не вспомнила о них до сегодняшнего утра. – Она подошла к телефону, извлекла из-под бумажек, скопившихся около него, пластиковую курьерскую сумку и передала сестре. Затем бросила взгляд на часы, приколотые к платью, и вздохнула. – Надеюсь, Бетани уже вышла из ванной. Наверное, когда ты предложила нам поселиться у тебя на несколько недель, ты не предполагала, что придется уживаться с подростком, который торчит по полчаса в душе дважды в день.