— Вот бы ботокс, — вздохнула она.
Должно быть, ботокс не только против морщин хорош, но и против потливости. Кое-кто из клиентов соглашался на уколы под мышки. Болты порекомендовали эту процедуру и мне — мягко и ненавязчиво. Мол, хуже не будет, когда дойдет до суда.
— Ну конечно, репортерам просто необходимо пронюхать, что я подкачался ботоксом, пока моя жена отсутствовала, — усмехнулся я. — То есть отсутствует. — Я знал, что Эми жива, знал, что она прячется вне моей досягаемости, но женой она для меня была в прошедшем времени.
— Правильная оговорка, — кивнул Таннер. — В следующий раз постарайтесь вспомнить о ней до того, как откроете рот.
В пять часов пополудни его телефон зазвонил. Адвокат взглянул на экран:
— Бони. — Он перенаправил вызов в голосовую почту. — Перезвоню ей позже.
Он не хотел никаких новых сведений, допроса, пустой болтовни — ничего, что вынудило бы нас менять стратегию интервью. Я его понимал. Мне тоже не хотелось забивать голову общением с Бони.
— А разве нам не нужно знать, чего она хочет? — спросила Го.
— Она хочет еще больше затрахать мне мозги, — ответил я. — Мы поговорим с ней. Через пару часов. Подождет.
Таким образом, мы прониклись единым мнением, как бывает в толпе, что звонок детектива — пустяк, плюнуть и растереть. На полминуты в комнате повисла тишина.
— Должна заметить, что я ужасно волнуюсь, — сказала Го. — Лицом к лицу с Шэрон Шайбер… Она замечательная. Не то что эта Конни Чанг.
Я расхохотался. Наша мама обожала Шэрон Шайбер и терпеть не могла Конни Чанг. Не простила ей случай с мамашей конгрессмена Ньюта Гингрича, которая назвала Хилари Клинтон «су-у-укой». Саму передачу я не помню, но мамино возмущение оказалось незабываемым.
В шесть вечера мы вошли в комнату, где друг против друга стояли два стула. На заднем фоне пылала арка (оказывается, время рассчитано очень точно и краски заката в оконных стеклах не затмевают ее сияния). «Один из главных моментов моей жизни, — подумал я, — определяется положением солнца над горизонтом». Продюсер, чье имя не сохранилось у меня в памяти, как только услышала, процокала ко мне на опасно высоких каблуках и объяснила, чего следует ожидать. Вопросы мне могут задавать по нескольку раз, чтобы интервью проходило как можно глаже, вдобавок им надо снимать реакцию Шэрон. Я не вправе обращаться к адвокату перед тем, как отвечать. Разрешается перефразировать ответ, но не менять его суть. Выпейте воды — и к микрофону.
Пока мы шли к стульям, Бетси подтолкнула меня под локоть, а когда я оглянулся, указала на полный карман желейных бобов.