— Дорогая моя, — сказал Томье, — мы с вами люди одного закала и оба мечтаем поступить в разряд отставных жуиров. Мы закончим наше существование весьма достойным образом.
— И ничто не доказывает, что порядочность умных людей скучна!
— Это и мое мнение.
— Ну, вот подъезд вашей квартиры. Прощайте, Томье. Вы открыли мне глаза, я не забуду этого. Ошибочный маневр в моем положении мог все испортить.
— Что вы хотите сделать?
— Порвать с Этьеном немедленно.
— Он поднимет страшный гвалт.
— Я на это и рассчитываю. Превенкьер услышит его крик.
— А, вот вы как! — заметил Томье. — Значит, пускаете в ход сильные средства.
— Не колеблясь. Ну, выходите, что ли! Карета давно остановилась. Мой кучер удивится наконец, чего мы так медлим.
Они пожали друг другу руки, смеясь. Томье отворил дверцу и скрылся.
Лакей вышел в маленькую гостиную, где госпожа де Ретиф сидела с Превенкьером, и доложил, понизив голос:
— Господин Леглиз спрашивает, можете ли вы, сударыня, их принять?
Валентина повела плечами и нахмурилась, очевидно не расположенная принимать этого гостя.
— Скажите, что я нездорова, — сухо ответила она.
Превенкьер с беспокойством подвинулся в кресле и по уходе слуги заметил, озабоченно посматривая на молодую женщину:
— Вы забыли, что мой экипаж у вашего подъезда…
— Ну, так что же?
— Он его узнает.
— Пускай! Разве я не вольна принимать, кого хочу, и отказывать тем, кто мне не нравится? Неужели вы упрекнете меня в том?
— Конечно, нет.
— Вы боитесь господина Леглиза?
— Я?
На губах Превенкьера появилась великолепная улыбка человека, защищенного броней богатства. С какой стати бояться ему Этьена? Отвергнутому любовнику, напротив, приходилось бояться его самого.
— Со вчерашнего дня он приезжал три раза, и моя дверь оставалась для него запертой. Я полагаю, что если он сколько-нибудь усвоил уменье жить, то избавит меня от неприятности прогнать его прямо.
— Он любит вас, — вздохнул Превенкьер, — и страдает.
— Он причинил мне много зла, — возразила Валентина. — Я на него не сержусь, но несогласна больше подчиняться его капризам. Вся эта окружающая меня роскошь мне противна; это он навязал мне ее. Я родилась с простыми вкусами; это Леглиз заставил меня насильно жить какою-то мотовкою. Я была воспитана бедной матерью, которая приучила меня довольствоваться малым. Муж мой запер меня в наследственном замке в Морване, в лесной глуши, где я проводила круглый год одна за чтением или работой. Встреться мне человек скромный вместо этого бесшабашного кутилы Этьена, я жила бы без всякой пышности и пользовалась уважением. Но тот, кого я полюбила, увлек меня в вихрь безумной и расточительной жизни. Бог свидетель, что мне она совсем не нравилась! Лучше всего я доказываю это, решаясь покинуть без сожаления и навсегда опостылевший мне мир беспутных кутежей.