— А как вы думаете, она способна заменить вас другим?
— Подозреваю, что нет.
— Но в ее годы у нее еще многое впереди.
— Это я и сам себе повторяю для очистки совести. К сожалению, Жаклина сентиментальна, как немка, и помешана на постоянстве. Что тут делать? Как не стыдно мужьям не запастись наследником в первое пылкое время супружества! Они не понимают, как может впоследствии пригодиться ребенок, чтобы занять женщину.
— Ведь вот и я также бездетна.
— О, вы другое дело! Для вас, напротив, это большое счастье; по крайней мере, вы ничем не связаны и тем свободнее располагаете собой. Представьте себе, если б у вас был маленький мужчина в коллеже [8] или маленькая девица в монастыре, какая обуза в вашем положении! Нет, вы поступили хитро, а вот Леглиз был скотиной.
— Уж каков есть!
— Вам ли его не знать!
— Не думайте, он свиреп, когда дело идет о его наслаждении.
— Значит, он свирепое животное? Ничего, вы его приручите.
— Конечно. Симпатичный Ретиф был не ему чета, да я и того прибрала к рукам. Он было сделался весьма приличным господином, но тут его постигла смерть. Есть люди, которым не везет.
— А ведь он, право, заслуживал того, чтобы жена водила его за нос.
— Вы страшно ошибаетесь, я никогда не обманывала мужа. Да это было бы, вдобавок, крайне опасно, он был способен меня убить, не моргнув глазом.
— И этот страх останавливал вас?
— Нет, в двадцать лет я была честна, я не знала жизни, да и не успела испортиться, овдовев через два года после свадьбы.
— С вашими-то глазами, зеленоватыми, как морская волна, с некрашенными белокурыми волосами и плечами, каких не отыщешь ни в Париже и нигде в другом месте! Какая были вы красавица!
— А разве я подурнела?
— Нисколько, но это уж не то. В настоящее время я нахожу вас более неотразимой, потому что с красотой вы соединяете искусство пользоваться ею.
— Томье, вы мне льстите. Значит, я вам нужна?
— Да, хотя бы для того, чтоб я мог рассказывать вам свои неприятности и получать от вас утешение.
После этих слов молодые люди заключили между собою дружеский союз.
Между тем Роза Превенкьер, не подозревая того, что она служит предметом ловких интриг, проводила самое мирное существование. Однажды у ней завтракали старик Компаньон и Сесиль, которые окончательно покидали Блуа и поселялись в Булони, в маленьком домике на берегу Сены. На следующий день Сесиль поступала к одной из известных модисток на улице Мира в качестве соучастницы торгового предприятия, в которое мадемуазель Превенкьер вкладывала сто тысяч франков на имя своей приятельницы. Отец молодой девушки мог на досуге разводить розы у себя в саду.