Леглиз и Маршруа переглянулись. Ни тот, ни другой из них не ответил на вопрос. Превенкьер удивился:
— Неужели вы скрываете от меня положение дел? Если вы не имеете доверия ко мне, как же я буду доверять вам?
— Это совершенно верно, — сказал Маршруа.
— У нас получилось шестьсот тридцать тысяч франков прибыли, — сказал наконец Этьен.
— А вам понадобилось еще шестьсот тысяч франков? — воскликнул Превенкьер. — Значит, у вас громадные убытки помимо вашего промышленного предприятия?
Леглиз слабо усмехнулся:
— Действительно, громадные.
— С которых пор?
— Вот уже четыре года.
— И вы не можете покрыть их прибылью с собственного завода?
— Я всегда тратил больше, чем выручал.
— Вот как! — процедил Превенкьер.
Он взглянул на Маршруа, который не моргнул глазом. Потом хозяин вынул папиросу из ониксовой [9] вазы, закурил ее, медленно прошелся от камина к окну, вернулся к своему письменному столу и произнес с озабоченным видом, глядя на Этьена:
— Во сколько цените вы свою фабрику?
— В шесть миллионов.
— Ну так вот, если вы не измените настоящего порядка дел, то через пять лет будете принуждены ликвидировать свои дела. Вас надо обуздать, любезнейший, для вашей собственной пользы, иначе вы пропали.
— Каким это образом меня обуздать? — спросил Леглиз, в глазах которого вспыхнул злой огонек.
— Очень просто: грозить вам опекой. Вы желаете получить шестьсот тысяч франков и получите их. Но так как с этой минуты для меня будет важно, чтоб ваши дела не пошатнулись, то я ставлю такое условие: если через год вы не уплатите мне половины долга, я выговариваю себе право, сделав новый взнос в шестьсот тысяч франков, стать компаньоном вашего предприятия и назначить директора фабрики по личному выбору.
— А кто же будет этим директором? — спросил Этьен, голос которого дрогнул.
— Да хоть вы сами, если окажетесь рассудительным, или кто-нибудь другой, если понадобится, чтобы не дать опуститься фирме. Во всяком случае, вы будете получать четыре пятых прибыли и, следовательно, не разоритесь.
Маршруа, к своему величайшему удовольствию, убеждался, что переговоры идут согласно его указаниям. Он подмечал колебания Этьена, который чуял, что рискует опуститься до звания простого компаньона фирмы, основанной его отцом и носившей его имя. Перспектива падения жестоко терзала Леглиза, в особенности больно было задето самолюбие фабриканта. Он мало думал о том, что произойдет через год, потому что привык жить спустя рукава, не заглядывая в будущее. «Только бы мне было хорошо, остальное все уладится». Такова была его всегдашняя логика. Он принадлежал к числу тех людей, которые воображают, что светопреставление наступит раньше срока платежей по их векселям, и поэтому находил излишним беспокоиться о них. При такой системе Этьен довел свое предприятие до настоящего положения, которое не казалось бы ему особенно критическим, если б не Превенкьер, потребовавший у него обстоятельного отчета.