Голос Джада был твердым.
— Уверен. Вчера я, может, и не был уверен. Говоря откровенно, я начал думать, что страдаю паранойей и что вы меня утешаете.
Моди улыбнулся ему.
— Эта мысль приходила мне в голову, — сказал он. — После того, как мы договорились о встрече, я навел о вас справки. Позвонил хорошим докторам, моим приятелям. У вас порядочная репутация.
Так значит, «мистер Стивенсон» входило в прикрытие Моди, его фасад под простака.
— Если мы сейчас пойдем в полицию с тем, что знаем, то по крайней мере можно вынудить их начать поиски того, кто прячется за всем этим.
Моди посмотрел на него с легким удивлением.
— Вы так думаете? Но ведь бесспорных улик у вас не так много.
Это было правдой.
— Я бы не падал духом, — сказал Моди. — Мы по-настоящему продвигаемся вперед. Мы порядочно сузили поле поиска.
Нотка разочарования вкралась в голос Джада.
— Конечно. Это может быть кто угодно в Соединенных Штатах.
Моди сидел, созерцая потолок. Наконец, качнул головой.
— Семьи, — вздохнул он.
— Семьи?
— Док, я вам верю, коли вы говорите, что знаете своих пациентов насквозь. Вы сказали, что они не могли сделать ничего подобного, и я исхожу из этого. Это ваш улей и ваш мед. — Он подался вперед на кушетке. — Но скажите-ка мне вот что. Когда вы берете пациента, знакомитесь ли вы с его семьей?
— Нет. Иногда в семье и не подозревают, что один из них ходит к психоаналитику.
Моди откинулся, удовлетворенный.
— Вот так, — сказал он.
Джад посмотрел на него.
— Думаете, кто-то из семьи пациента пытался убить меня?
— Возможно.
— Но у них мотивов не больше, чем у самого пациента.
— Может, и меньше. — Моди с усилием встал на ноги. — Никогда не знаешь, а, док? Скажу вам, что я хотел бы сделать. Дайте мне список пациентов, которых вы принимали в последние четыре-пять недель.
Джад задумался.
— Нет, — сказал он наконец.
— Врачебная тайна? По-моему, наступило время проявить гибкость. Ставка — ваша жизнь.
— Думаю, вы на неверном пути. То, что происходит, не имеет ничего общего с моими пациентами или их семьями. Если бы в этих семьях были случаи ненормальности, это выплыло бы в результате психоанализа. — Он покачал головой. — Мне жаль, мистер Моди. Я должен защищать своих пациентов.
— Вы сказали, что в ваших папках нет ничего важного.
— Ничего важного для вас.
Он вспомнил некоторые записи. Джон Хенсон цеплял матросов в определенных барах на 3-й авеню. Тери Уошберн занимается с парнями из бэнда. Четырнадцатилетняя Эвелин Уоршак — проститутка, учится в школе…
— Мне жаль, — снова сказал он, — но я не могу показать вам дела.
Моди пожал плечами.