Корабельный инженер Осьминин, построивший немало превосходных кораблей, этот бриг распорядился сделать из крепкого крымского дуба, В этом материале, на взгляд Казарского, были заложены главные достоинства и недостатки брига: его редкая прочность, с одной стороны, и существенная потеря скорости при слабом ветре — с другой.
И всё-таки это был настоящий боевой бриг — вёрткий, устойчивый, надёжный, не то что «Соперник». Когда-то, правда, и «Соперник» был боевым бригом, но из-за ветхости адмиралтейство списало его в транспортные суда. Не рискнув оскорбить таким подарком отпрыска знатной фамилии — не дай бог ещё где-то утонет, — в канцелярии Грейга решили вручить «Соперник» выпускнику Николаевского училища, где учились дети захудалых дворянских родов, лейтенанту Казарскому, а он такому приобретению безмерно обрадовался.
Уже на лёгкой волне корпус судна начинал омерзительно скрипеть, и скрип этот нагонял страх на матросов-первогодков, — им всё мерещилось, что «Соперник» вот-вот потонет.
Но старый бриг не тонул. В штормовую погоду перед началом военной кампании «Соперник» отбуксировал из Херсона в Килийское гирло понтоны для Дунайской армии. В Севастополе удивились: как, отбуксировал и не утонул на обратном пути, выдержав шторм?! И с интересом взглянули на молодого лейтенанта, потому что хорошо знали, что в шторм старые калоши не тонут только у самых отменных капитанов. Решив, что с таким капитаном старый бриг, быть может, ещё послужит нуждам флота, они оставили «Соперник» в строю.
И «Соперник» действительно продолжал тянуть лямку транспортного судна, исправно перевозил из Одессы под Анапу егерей, пушки, порох, провиант. И так бы, наверное, продолжалось по сей день, если бы год тому назад сильный шквал, внезапно свалившийся с Азовского моря, не подхватил идущий из Керчи в Севастополь порожним рейсом «Соперник» и не понёс бы его, словно ореховую скорлупу, на юг.
Поворотив судно кормой к ветру и оставив на реях из всех парусов только фор-стеньги-стаксель и фок, Казарский вскоре увидел Кавказские горы, а затем и всю русскую эскадру, покинувшую по случаю сильного ветра Анапский рейд.
Когда ветер утих и корабли вернулись на свои места, Казарский, дабы не испортить установленной диспозиции судов, поставил «Соперник», отличающийся малой осадкой, на мелководье, что и решило участь судна. 15 мая появился приказ Грейга: «Признать полезным вооружить транспорт „Соперник“ однопудовым единорогом, после чего транспорт именовать бомбардирским судном и поставить его против крепости».
— Я бы вам дал и два единорога, — в ответ на рапорт Казарского пошутил Грейг, — ибо — правда ваша — польза от бомбардирского судна, столь близко располагающегося от крепостных стен, несомненна, но боюсь, что, ведя огонь из двух стволов, вы утопите свой «Соперник» раньше, чем это сделают турецкие ядра.