Стройников брал трубу и направлял её на «Меркурий» — бриг, который он получил перед войной и на котором заслужил свои ордена и новый чин. Он знал этот бриг от киля до клотика как свои пять пальцев, знал, что на бриге всего восемнадцать карронад вместо двадцати положенных, — и в том, что двух карронад недоставало, виноват был, наверное, только он — не подал вовремя рапорта, не захотел быть назойливым в глазах Грейга. «Меркурий» уходил на вёслах. Казарский делал отчаянную попытку оторваться от преследователей, но Стройников видел, что усилия эти тщетны, — турецкие корабли с наполненными ветром верхними парусами, хотя и медленно, но верно настигали «Меркурий». Боже, какой крохой казался он с высокого мостика двухдечного линейного корабля!
Несомненно, «Меркурий» был так же обречён, как и «Рафаил», и Стройников не ждал чуда. Даже если вдруг Казарский откажется спустить флаг, семьдесят четыре орудия «Реал-бея» и сто десять «Селимие» быстро сделают своё дело.
Мысль, что «Меркурий» примет бой и тогда он, Стройников, окажется под ядрами и пулями корабля, которым он так долго командовал, — мысль эта, пришедшая вдруг, поразила его своей очевидной противоестественностью. Оказывается, смерть витала над ним и здесь — на палубе вражеского корабля, и, впервые за прошедшие сутки, он подумал о возмездии. Вдруг пришло понимание той истины, что рано или поздно ему всё равно придётся платить и за бесчестье, которое он навлёк на андреевский флаг, и за личную трусость…
На корабле капудан-паши опять грозно забили огромные турецкие барабаны. Подхваченный «Реал-беем», этот всё учащающийся барабанный бой, сея тревогу, полетел над морем. Грянул первый, предупреждающий выстрел. Не долетев до «Меркурия», ядро упало в море и подняло столб воды.
Казарский видел это ядро и столб воды, который оно взметнуло. За спиной слышалось натужное дыхание людей, в течение двух часов ворочавших тяжёлые вёсла. Матросы уже выбились из сил, но он не мог облегчить их участи — турки нависали над бригом с неумолимостью рока.
Ах как нужен был сейчас ветер, лишивший «Меркурий» манёвра! Идя на вёслах, нельзя было даже мечтать открыть огонь из карронад, которые стояли под ногами у гребцов. Лишь две ретирадные пушки, перенесённые с носа на корму дюжими матросами, были сейчас в распоряжении капитана, но пушки эти были маломощны и не столь дальнобойны, как погонные орудия неприятеля. Вот когда бы пригодился мощный единорог, который стоял на «Сопернике».
Тем временем трёхдечный корабль произвёл выстрел. На этот раз ядро упало совсем близко от борта. «Посвистеть, что ли…» — подумал Казарский, вспомнив о поверье, что, насвистывая сквозь зубы, можно вызвать ветер. Проделывая рваные дыры в парусах, над головой с гулом пронеслись книпеля и кницы