— Послушай, Акер, — Ретто заговорил быстро и нервно, выдав волнение, — Эдди всё равно будет чувствовать боль. Нельзя будет разрезать его на куски и ждать, что он встанет и продолжит сражаться как ни в чём не бывало!
— Боль можно убрать…
— Да нет же… — Ретто понял, что спорить больше не хочет, и заявил:
— Короче, я просто не буду создавать второго Эдварда! Ни для тебя, ни для кого-то ещё. Для каких бы то ни было целей.
Акер посмотрел в глаза учёному лукаво и холодно. Потом прошипел:
— Интересно, что это? Забота о благе мира или банальная ревность?
Ретто почувствовал, как вспыхнули уши, словно у мальчишки, застигнутого с сигаретой.
Острые ногти химеры коснулись подбородка учёного:
— Говорите, сверхбыстрая регенерация? Продемонстрируйте мне это, господин Магистр.
— В каком смысле? — Ретто почувствовал, будто его сердце ухнуло в ледяное болото.
— Я хочу посмотреть, насколько вы правдивы в своих хвастливых утверждениях. Разумеется, я наслышан о ваших талантах, но хотелось бы убедиться.
От холодной вежливости хозяина химеры-охранники словно поджали несуществующие, но заложенные в хромосомной памяти хвосты.
Под языком Мартина Ретто густел липкий ком.
О да, этот проклятый Акер безошибочно определил, в каких отношениях состоят Магистр и его творение. Он хочет сделать больно вовсе не Эдди, а строптивому учёному, который не соглашается играть по его правилам.
— Ты что, предлагаешь мне порезать Эдди, чтобы показать, как он регенерирует?
— Именно, — любезно осклабился Акер, показав острые зубы.
— Никогда! — Ретто рванулся вперёд по первому порыву души, но охранники схватили его за руки, и учёный повис в их «объятиях», будто туша на крюке мясника.
Сикеробиолог часто дышал, раздувая ноздри. Эдвард кинулся было на помощь, но Ретто скомандовал:
— Нет!
Донор замер.
— Разрежьте его на куски. Медленно. Причиняя боль. Много боли.
Ретто почти взвыл:
— Зачем тебе это?! Чего ты хочешь?!
— Я подробно описал, чего я хочу…
— Это глупо! Ты этим ничего не добьёшься! Я всё равно не буду на тебя работать, животное! А Эдди всё равно восстановится!
— Делайте, что сказано. Посмотрим, восстановится ли.
— Не буду! — прохрипел Ретто, сверкая глазами.
— Ничего неуничтожимого не бывает, — невозмутимо ответил Акер. — Если вы сейчас же не исполните приказ, вашего любимого «сыночка» растворят в баке с кислотой.
— Нет, не трогай его! Эдди, защищайся! Не позволяй к себе подойти!
Донор, растерянно хлопая детскими глазами, попятился, приподнимая здоровенные кулачищи. Химеры плотоядно облизывались, наступая на него.
— Эдди, — вдруг резко сказал Акер, — если ты будешь сопротивляться, то в кислоте искупается твой дражайший Хозяин.