«Его труп», — врезались в сознание Ретто слова химеры. Нет, Эдди не умрёт. Он Донор. Он почти бог. Он не может умереть… Но повреждения слишком обширны. Ему попросту может не хватить сил организма, и он не восстановится.
И всё же Ретто снова взялся за нож и пилу.
Ноги. У Эдди такие сильные, крепкие ноги. Как плавно и медленно расступаются под лезвием алые волокна мышц… Шепчет пила, нагревается от трения металл. Эдвард дрожит от болевого шока. Ретто продолжает.
Стоявшие вокруг молодые химеры смотрели, облизываясь.
Ретто испугался, что этих тварей не остановит даже запрет господина, и они кинутся сейчас, словно стая стервятников, на его Эдди. Всё ещё живого Эдди.
Но вот ноги и руки отделены от тела.
— Трахни его, — повторил Акер.
Дрожащими руками Ретто расстегнул свой комбинезон, недавно светло-серый, а теперь багровый от впитавшейся крови. Член, разумеется, висел.
— Хм… Кажется, вам нужна помощь, — усмехнулся Акер и бесцеремонно взял в горячую ладонь член учёного.
От прикосновения по телу метнулась волна отвращения. Ретто отшвырнул его руку. И вдруг почувствовал другое прикосновение. Судорожно глянул вниз. Лежащая на столе отдельно от туловища рука Эдварда конвульсивно двинула пальцами, задев член. Ретто сглотнул, ощутив, как тягостно-сладко отозвалось на это прикосновение его собственное тело.
Акер аккуратно приставил руку Донора обратно к телу, и она приросла меньше чем за минуту. И сразу же снова потянулась к Ретто. Акер подтолкнул пленника ближе к столу.
Ретто не хотел. Но против воли ощутил, как внизу живота теплеет и становится немного щекотно. Он всегда доверял прикосновениям Эдди. Эдди прекрасно знает, как нужно ласкать Хозяина.
— Давай, — шептал на ухо учёному Акер, подталкивая в спину, — ну давай же. Ты же хочешь…
Ретто вошёл с усилием: член ещё недостаточно твёрд. Начал двигаться вяло, заторможено. Но тут Эдвард посмотрел прямо ему в глаза и едва заметно кивнул. На его бледных губах задрожала улыбка. Ретто наклонился и поцеловал эти губы, невольно попробовав крови. Какой-то странный вкус. Будто что-то из детства. То ли сироп от простуды, то ли малиновое варенье.
Чушь. Просто бред уставшего бороться с этим кошмаром мозга. Эдвард не пахнет детством и малиной. Он пахнет железом, сырым мясом и выделениями.
Ретто долго не мог кончить, и, вопреки всем возможным законам физики и анатомии, Эдвард кончил первым.
Акер схватил нож и, утробно рыча, одним ударом отхватил подрагивающий крупный член, с которого упало несколько жемчужных капель. Потом он запустил руку в раскрытую грудь Эдди и выцарапал сердце. Аорты выстрелили фонтанчиками крови прямо в лицо Ретто, и он не успел отвернуться. Железисто-солоноватый вкус обжёг губы.