— Нас теперь всего двое осталось. Римлянин погиб, этот учёный со своим ассистентом и телохранителем нам чужие. Хакер с Эром — тем более… Только мы двое можем друг о друге позаботиться. Мы… мы же команда! Если бы я замерзал, ты разве не согрел бы меня?
Скандинав нахмурился. Потом опустил глаза. Подвинулся на не очень широкой кровати и буркнул, приподняв одеяло:
— Ладно, лезь.
Раум сглотнул, ощущая дрожь, но решительно разделся и залез под одеяло. Здесь было тепло и чуть-чуть влажно, чувствовалось особое ощущение близости чего-то живого. Раум невольно придвинулся к Скандинаву, робко положил ему руку на талию. Химера фыркнула. Уши Раума вспыхнули от смущения, он чуть отодвинулся. И вдруг ощутил, как поверх его запястья легла широкая ладонь Скандинава.
Раум замер, затаил дыхание.
— Ты дрожишь… Может, ты сам погреться хочешь, а не меня согреть? — проговорила химера низким мурлычущим баском.
Раум сглотнул, не в силах отвести взгляд от прозрачно-голубых, «рыбьих», немигающих глаз. Скандинав, лёжа на боку, сгрёб его в охапку и прижал к себе, лицом к лицу. Юноша охнул совсем тихонько. И со стыдом ощутил, как против воли — чёрт, это всегда происходит против воли! — член стал стремительно крепнуть.
Раум готов был провалиться от стыда сквозь землю. Они же напарники! Товарищи по оружию! Это вообще химера! И он наверняка всё ещё плохо себя чувствует после потери Римлянина… Мысли метались в голове, сердце трепетало пойманной птахой. Раум тщетно старался хоть чуть-чуть отодвинуться.
— А… ммм… А ты, наверное, грустишь по Римлянину? — отчаянно пытался исправить он ситуацию.
— Точно так же, как ты грустил бы по своей отрезанной руке или ноге. Или лучше сразу по обеим рукам и ногам, — ответил Скандинав. — Но Донор помог мне, и фантомная боль притупилась. Хотя, конечно, мне очень тяжело. Я не смогу пользоваться псионическими способностями. Это не слишком-то приятно.
— Значит, он не был тебе дорог? — осипшим голосом спросил Раум, уже начиная терять нить разговора.
— Дорог? — Скандинав с искренним недоумением чуть наклонил голову набок как собака.
— Ну… как друг… Как брат… Или больше, — проговорил Раум.
Скандинав криво усмехнулся.
— Ра, ты пытаешься подогнать мышление химер под человеческие рамки… Мне был необходим Римлянин. И я дорожил им. Как частью себя. И он дорожил мною точно так же, и точно так же его ломало бы после моей смерти. Но это совсем не так, как у вас, людей.
— Я не человек, я киборг! — сердито буркнул парнишка, совсем уж собравшись отодвинуться. Ему вдруг стало горько и почему-то обидно.