Избавившись от колготок Сашины руки, чуть касаясь ее бедер, скользнули к талии, а затем его правая рука переместилась на ее спину и, протиснувшись под резинку ее трусиков, стала медленно опускаться вниз, поглаживая округлые обводы Наташиного тела. От этого ее трусики совсем немного сползли вниз, но Наташа догадалась, что этим все и ограничится, сейчас снимать с нее трусики он не будет. К своему удивлению, о том, что сегодня ничего более решительного предпринято, не будет, она подумала с сожалением. У Наташи начинали болеть спина и губы, которые за все время ни на мгновение не оторвались от Сашиных губ. Она давно изо всех сил сама прижималась всем своим телом к Сашиному телу, так как будто стремилась полностью поглотить его и хорошо чувствовала возбуждение Саши. И когда она уже не знала, куда ей деваться от своего собственного возбуждения, преодолевшего все мыслимые пределы, где-то наверху громко хлопнула дверь.
Наташа, полностью сосредоточившись на Саше и своих ощущениях, совсем забыла, что находится в тамбуре подъезда, в котором в любой момент могут появиться совершенно случайные люди. Стук двери разом погасил все ее возбуждение и вернул ее к реальности. Она инстинктивно отстранила от себя Сашу. Это вышло у нее легко, так как он не стал сопротивляться.
Между тем с лестницы донеслись шаркающие старческие шаги, прерываемые глухими сильными ударами ног по ступеням лестницы. Человек хоть и медленно, но спускался вниз к выходу из подъезда. Он неумолимо приближался. Мгновенно внутри Наташи все заполнил страх быть вот так нелепо застигнутой обнимающейся с, по сути, незнакомым молодым человеком. Хотя, данное обещание не раздевать ее, было выполнено, и она была практически одета, но Наташа осознавала, что их вид вовсе не подходит для посторонних глаз. Любой сразу поймет, чем они тут занимались. И избежать сплетен практически невозможно.
В панике Наташа потянулась к выключателю, чтобы включить в тамбуре светильник, но ее руку тут же перехватил Саша. А затем она услышала его совершенно спокойный и очень тихий голос:
— Я бы не стал сейчас этого делать.
Наташа почувствовала, что ее рука стала снова свободной и представила, как хорошо при свете можно будет рассмотреть ее испуганные глаза, размазанную по растерянному и излишне напряженному лицу помаду, растрепанные волосы и приспущенные, болтающиеся в районе ее коленей скомканные колготки. К ее счастью колготки сползли только до коленей, а потом застряли. Она поняла, что он прав и включать свет сейчас не следует. Пытаясь хоть как-то привести себя в порядок, Наташа нагнулась и трясущимися руками, как получилось, быстро натянула на себя колготки.